Рыцарь

Надо было что-то делать.

– Рыцарь, – прошептала я как можно громче. – Рыцарь!

Но он меня не слышал. Глаза Тони вылезали из орбит на покрасневшем, как свекла, лице, а когда Рыцарь ударил его слева в низ живота, Тони издал такой же нутряной звук, как и тот скейтер. Я думаю, это было своего рода сигналом отступления, потому что, услышав его, Рыцарь прекратил избиение. Он схватил Тони за лицо, вонзил в него пальцы и придавил его голову к стене здания.

– Рыцарь, тебе надо уходить, – подошла я поближе к нему. – Там внутри целая банда. Если они тебя тут увидят…

Но Рыцарь не обратил на меня внимания. Он наклонился вперед, теснее сдавил горло своей жертвы и сквозь сжатые зубы выговорил Тони прямо в лицо:

– Ты за этим прислал Джульет в школу? Чтобы выманить мою девушку и привезти сюда?

Вау. Его девушку?

Тони попытался что-то сказать, но его голос заглушался рукой Рыцаря, а горло было сдавлено локтем практически напрочь. Рыцарь потянул лицо Тони вперед и снова впечатал его затылком в стену. Тони от боли зажмурил глаза.

– Так что там? Говори, ублюдок!

Я подошла еще на шаг.

– Рыцарь, – прошептала я, стараясь придать голосу успокоительный оттенок. – Рыцарь. Отпусти его, а? Пусть идет. Если те парни внутри тебя услышат…

Рыцарь не взглянул на меня, но, думаю, услышал, потому что его плечи слегка расслабились.

И он снова впечатал голову Тони в стену.

Зацепив средним и указательным пальцами кожу прямо у Тони под глазами, рыцарь оттянул вниз его веки, обнажив розовую слизистую и залитые кровью склеры глаз.

– Она никогда больше с тобой никуда не пойдет. Ты понял? Если я узнаю, что ты опять суешь ей наркотики или куда-то на хрен подвозишь, я вырву твои сраные глаза. – По скулежу Тони я поняла, что Рыцарь сдавил его еще сильнее. – И засуну их в твою сраную глотку.

Рыцарь выглядел так, словно собирался сделать это прямо здесь и сейчас, так что я подошла еще ближе и тихонько похлопала его по напряженной руке.

– Рыцарь, хватит. Ну пожалуйста. Нам надо уходить. Сейчас.

Не знаю, почему я сказала «нам». Мне не надо было никуда уходить. Я могла зайти внутрь, к своей лучшей подруге, и сказать парням в лиловых банданах, что там один скинхед прибил ее парня. Возможно, я даже должна была так поступить. Мы с Джульет дружили несколько лет, а Рыцаря я знала всего месяц (и, судя по всему, он был конченым психом), но я не могла заставить себя это сделать. Я не могла пойти обратно в то место, где взрослые мужики платили девочкам-подросткам за «то, что им нравится делать».

Рыцарь в последний раз ткнул Тони головой в стену, отпустил и сошел с его ног. Рыцарь даже не поднял кулака на случай, если Тони попытается ударить его. Рыцарь знал, что победил.

Он сплюнул на землю – как я потом узнала, его фирменный победный знак, – схватил меня за руку и пошел к парковке.

Я тут же превратилась из того, кого тащат, в того, кто тащит сам, и со всех ног устремилась к огромному жуткому белому грузовику, волоча Рыцаря за собой. Ведь он и понятия не имел, какой всплеск дерьма только что вызвал. Тони наверняка был уже в квартире, рассказывая всей банде, что случилось.

Рыцарь засунул меня на пассажирское сиденье, и, только он сам сел за руль, я завопила:

– Давай же на фиг! Быстрей!

Рыцарь рванул с места, и грузовик вылетел с парковки, пока я пыталась объяснить, перекрывая свою истерику и рев мотора, что могло с ним случиться.

С нами.

Грузовик Рыцаря промчался по шоссе, сделал пару быстрых поворотов на парковке у автомойки и возле разгрузочной стоянки торгового центра, перевалил через бордюр и, съехав в лес, поехал по еле заметной дорожке между деревьями.

Грязная тропа вывела нас прямо на холм, и мощный, визжащий Франкенмонстр Рыцаря, казалось, вставал на дыбы, взбираясь и карабкаясь по подъему. Я видела в окно только раскаленное добела сентябрьское небо, и только мелькавшие в нем вершины деревьев говорили о том, что мы все еще находимся на земле. Вцепившись в приборную панель, я молилась всем известным богам, чтобы мы только, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не перевернулись.

Когда мы добрались до вершины, я быстро коснулась пальцами обоих плеч, лба и пупка, перекрестившись, как делала моя бабушка, ирландская католичка, когда ей удавалось избежать неприятностей.

Рыцарь выключил мотор и уставился на меня своими неестественно бледными глазами.

– Ты в порядке?

Я посмотрела вперед, на встающую перед нами зеленовато-голубую громаду.

– Мы так влипли, – сказала я. – Та-а-а-ак влипли.

Повернувшись к скинхеду, сидящему с разбитыми костяшками пальцев рядом со мной, я проговорила куда-то в его футболку:

– Рыцарь, эти парни наверняка уже ищут нас, и у них наверняка есть оружие.

– Да, я уверен, что есть. – И он не шутил. И не боялся. Его голос был ровным и спокойным.

Чертов псих.

– Что же мы будем делать? – Я услышала панику и ярость в своем голосе. Почему только я отношусь к этому серьезно?

– Мы не будем делать ни фига, потому что они тоже не будут делать ни фига.