Рыцарь без позывного

— Тайные техники и секретные приемы хороши лишь для заморских содомитов, которые, надушившись специями и отодрав друг-друга под хвост, приходят в цирк, гордо именуемых Колизеем! И следующий высерок, посмевший превратить мой двор в театр одного дебила, будет до седых мудей стирать чужие портки да набивать соломой манекены! Ясно объясняюсь?! — заметив, что моя туша достаточно подрумянилась на песке, он скомандовал: — Следующий!

После недолгой заминки и приглушенных споров толпа извергнула из себя нечто невразумительное. Споткнувшись об канатную ограду и растянувшись на песке, нескладный паренек виновато улыбнулся. Поднявшись, выставив щит и отведя меч, прыщавое чудо приняло классическую стойку.

Мужская половина зрителей соревновалась в остроумии, а женская лишь разочарованно закатывала глаза. Парнишку они явно презирали.

— На меня смотри! — потребовал я. — Щит выше! Выше! Еще! Ты им подбородок прикрываешь, а не яйца! Да, вот так!

От удара дубиной он пошатнулся, что немедленно отозвалось всеобщим весельем да незамысловатыми пошутейками, но равновесие сохранил. И что важнее, затравленные глаза ни на секунду не упускали меня из виду. Хм, а парень-то молодец...

Серия ударов заставила доходягу прижаться к ограде. Но и только.

Смешки и ставки, сколько секунд продержится прыщавый, начинали утомлять. Несмотря на неказистый вид, этот пацан единственный из всей группы, кто хоть чего-то стоит. Ну, не считая дылды, но у той фора в виде задницы... То есть, роста!

— Хорошо! Теперь ты!

— Я-я?

Отлично, он еще и заикается. Все штампы собрал! На рекорд идет, засранец.

— Нет, блин, папа римский! Бей давай, пока дубину в сраку не засунул!

Облизнув засохшие губы, парнишка начал осторожно наступать, прощупывая мою оборону. Шаг, тычок, шаг влево и снова выпад... Да, котелок у него точно варит! Все эти никчемыши за оградой уже ломанулись бы в атаку и тут же поцеловали песок. А этот понимает, что нельзя кидаться на опытного противника, — сперва прощупай!

Ай, ладно, я сегодня добрый, да и он явно заслужил...

Дождавшись очередного выпада, я как бы случайно зацепился локтем о щербатое лезвие. Блеснувшая из под рукава белая кожа и тонкая алая струйка заставила толпу застыть в немом исступлении. Чего не скажешь о наставнике. Позабыв про дорогую его сердцу флягу, он энергично затыкал пальцем в арену:

— Вот! Вот как надо, балбесы! Мотайте на ус! Осторожность, тактика, внимательность! И даже эта невоспитанная скотина познает вкус своей крови!

Это я-то скотина?! Ты че, дед, ты че?!

— И-извините пожалуйста... Я случайно. — поигрывая прыщами на солнце, парнишка виновато потупил взгляд.

— А надо специально! Дурилка картонная... Ладно, бросай щит — посмотрим, что у тебя по фехтованию. — я вылез за арену и взял со стойки затупленный меч из дешевого железа.

К концу дня прыщавый путался в ногах и тыкался носом в стены, но так и ни разу не пожаловался. Мужская половина раздраженно скрипела зубами, женская будто не замечала.. И лишь одна плоскогрудая рыжуля во все зеленые глазища таращилась на парня.

Полагаю, скоро у задротика появится подружка.

Разделавшись с дневными обязанностями и оставив сопляков убирать инвентарь, я с чистой совестью отправился в свой клоповник.

***

Горячая овсянка в деревянной миске смешалась с обильной порцией меда. Ой, не к добру такая щедрость...

— Так ты теперь авантюрист... — дыхнув кислым вином, женщина игриво потянулась к жетону.

Армейские привычки не позволяли носить его на шее, и он был закреплен на рукаве потрепанного гамбезона.

— А ты теперь шлюха. Как и вчера, впрочем. — я отсел чуть подальше, дабы всякие похотливые культяпки не тянулись к моим невинным ладошкам.

— Ну, не будь букой... — тетка надула потасканные губки и подвинула чарку с вином. — Лучше угостись да расскажи что-нибудь о себе. О своих приключениях, о наемниках, о битвах и победах...

От деревянного кубка веяло танковой тормозухой, а томные глазки похотливо переливались при свете лампы. Заправленный вонючим маслом кувшин на пару с печкой сонно освещали тесную кухню, заставленную побитыми лавками у исцарапанных столов. Кажется, фальшивые стоны, напряженное сопение, и пьяный хохот, раздавались отовсюду. Про шумоизоляцию в этом борделе не слышали.

Поглядев в залитые глазки ударницы постельного фронта, я отставил пустую миску:

— Сразу к делу: я свой свой хрен лучше в блендер засуну. Но за ужин спасибо.

— Как грубо... А твоя «блендер» может так? — она провела шершавым языком по обветренным губам.

Едва не перекрестившись, я быстро встал из-за стола, оставляя пару истершихся монет. Но мысли о жесткой койке и дырявом одеяле были развеяны пронзительным визгом в холле.

Да вашу мать!

— Какая досада... Возвращайся скорее! — женщина вновь повторила трюк с языком в надежде заинтересовать.

Но добилась ровно обратного — хрена лысого я вернусь!