Рыцарь духа, или Парадокс эпигона

Не надо плакать. Плачут лишь трусы.
Вот так… Стисни зубы, глаза закрой.
Шептать не надо молитв напрасно:
В тиши нисходит – смертный Покой.

Там Кто-то ждёт во тьме безликой —

В нём гибель глупых, бескрылых грёз:
И встретил только улыбкой тихой
Моленья детски-бессильных слёз.

Не надо плакать. Уж плакать поздно.

Близка глухая ночь без звёзд.
… в груди не будет… ударов[28] сердца…
К чему ж отрава бессильных слёз.

Книжная закладка

В словах, что спят под переплётами.
Всегда хитрит-мудрит тоска:
В узоры букв она замотана.
В созвучий пышные шелка.

Крик текста, шёпот примечания

Из кожи лезут, чтобы скрыть
Курсивом, знаком восклицания
Тоски нервущуюся нить.

Котурны слов в душе привязаны.

(Шагай, не вздумай семенить!)
Огни бенгальские заказаны,
Чтобы в финале посветить.

Но под гирляндой букв мелькающих

Бумаги ровная доска.
Под пеньем строф, под мыслью знающих
Сереет Вечная Тоска.

В кафе

Как злой, раздражённый павлин,
Кельнерша взвизгнула: «Caffe!»
Тусклый, безрадостный сплин
В мыслей холодном аграфе.

Кельнершу щиплет толстяк,

Давший на чай ей полфранка.
Взгляд мой уткнулся в косяк,
В неба холодного рамку.

Вижу беззвёздную даль,

Контуры тёмные зданий…
Если б вошла… хоть печаль
В миги бесцветных мельканий.

«На стене: «Турчанка у фонтана»…»

На стене: «Турчанка у фонтана».
(Подарок друга.)
Затылок втиснул я в спинку дивана;
Как за лезвием плуга, —
За мыслью бреду.

Тоскует турчанка у глупого фонтана.

Тоскую и я на хриплых пружинах дивана.
………………
Время мысли уводит во тьму.
Мысли ум не ведут ни к чему.

Самоусовершенствование

Любовь пропела песенку:
Обиженно молчит.
Из силлогизмов лесенку
Мой разум мастерит.
По лесенке вскарабкаюсь
Туда, где совы спят,
Зрачки расширив мутные,
В немую темь глядят.

И там совой бессонною

к пустоте прильну —
Из истины законную
Я сделаю жену.

Любовь, страсть безграничную

Я прогоню из дум.
Пусть строит жизнь кирпичную
Мой сонно-трезвый ум.

Предчувствие

Скоро услышу тебя, Чёрный Лебедь, в душе опустелой, —
Ты пропоёшь мне в тот час о безумья безвестной стране.
Мысли, как блики огней, заблудившихся в топкой трясине,
К зовам той песни прильнут и исчезнут в едином огне!
В ночи бессонные мне уже[29]

слышатся шелесты крыльев:Близится медленный лёт Чёрной птицы, несущей печаль…

La questa tomba

Прогнили доски. В раскрытый рот
Сырая глина сквозь щель ползёт.

Там, надо мною, ручьи звенят.

Но в мёртвом сердце холодный яд.

Отпет… Забыт я… И под крестом

Душа тоскует тревожным сном.

В земных глубинах ключи звенят,

Но в сердце мёртвом – бессилья яд.[30]

«В душе, как в нетопленой комнате…»