Рыцарь и его принцесса

Гораздо лучше приняли шутов, что принялись барахтаться, драться и гомонить на разные голоса. Гости хохотали, мне же было жаль этих бедолаг, выставленных на потеху толпе. Помимо прочего, у них с собою были животные, многие из которых выглядели достойней хозяев, например, изумительно умный кот чёрной масти, что изображал монаха, переворачивая лапой подшитую стопу листов с не вполне приличного смысла изображениями, и гнусавым тоном мяукал. Но особенно всех позабавил подверженный людскому недугу винопития пёс с унылой длинной мордой и глазами выпивохи. Успевшие опорожнить немало кубков гости хохотали, лили питьё из собственных чаш, пёс с готовностью принимал угощение, вертя хвостом и приходя во всё большее возбуждение. Я же хотела оказаться как можно дальше от всего этого, хоть пересесть к деду и его милой супруге, которым по статусу надлежало сидеть несколько ниже. Дед заметил мой взгляд и ободряюще улыбнулся.

Перемены блюд следовали одна за другой, гости тяжело отдувались и расслабляли пояса. В`ина лились рекой, юноши-чашники сбивались с ног, обнося всех жаждущих. Наполнили и мой кубок, но я сделала не более пары глотков, опасаясь за своё самообладание.

Отец же ни в чём себе не отказывал, да и, правду говоря, сколько бы ни выпил, он никогда не выглядел хмельным. Блодвен цедила по капле, изящно обхватив кубок тонкими белыми пальцами, взгляд её нет-нет обращался поверх золочёного ободка кубка куда-то в тень под стеной. Я посмотрела туда же и увидела Джерарда, что был так рядом, но в стороне от всех. Стройными рядами вдоль стен начищенным металлом красовалась стража; наёмник, как всегда, был одет в тёмную неброскую одежду, оружия при нём не было видно, хоть это ни о чем не говорило, руки покойно сложены на груди. Рискуя быть застигнутой на своём интересе, я любовалась им, его непринуждённым изяществом, и с горечью подумала, что ведь он не менее родовит, чем прочие наши гости, которые теперь объедаются и напиваются, хохочут над ужимками шутов, а он, должный быть первым среди знати, отделён холодом отчуждения даже от простых воинов.

Вот он был на прежнем месте, незаметный, как тень, и даже призрак чувства не отразился на холодном лице, а вот — над запрокинутыми головами гостей, над разинутыми глазами и ртами, птицей перемахнул через правый, ближний к нему из нижних столов, распугав шутов, метнулся к нашему возвышению и выбил уже наклонённый к губам кубок из отцовской руки.

3

По залу порывом ветра пролетел слитный вздох. Ещё одно неуловимое движение — и прямо под ноги страже с тонким криком упал какой-то человек. Я не видела как дотянулся до него Джерард и швырнул воинам, которые скоро опомнились, и обомлевший пленник забился в жёсткой хватке. Скорей догадалась, чем поняла, что это один из прислуживающих гостям юношей, которые были столь неприметны, что никто и не замечал, как выпитые кубки вновь оказываются полными, точно по волшебству.

Обеими руками я вцепилась в сидение под собой, точно боялась перевернуться. Отец неспешно положил на укрывающую стол алую ткань опустевшую ладонь, не спуская с застывшего перед ним наёмника неподвижно-холодного взгляда, которого я за всю жизнь не превозмогла выдерживать.

— Объяснись, — коротко потребовал ард-риаг, движением руки приказывая всем замолчать.

— В твоём вине, лорд, — ненароком, не иначе — оказалась лишняя приправа, — язвительно ответил наёмник.

— Даже если так, теперь этого не узнать наверняка, — услышала я голос деда и поняла, что он прав. — Остин, ведь у юноши не было времени вежливо забрать у тебя чашу, отравлено было вино или…

Дед не досказал. Раздался перемежаемый визгом скулёж, вскоре затихший. Принадлежавший шутам пёс, учуяв запах разлившегося вина, вылизал с пола отраву и теперь околевал, суча лапами и вывалив из пасти язык, роняя клочья пены.

— Что ж, сомнение разрешилось, — спокойно ответил сам себе дед. Грайне рядом с ним прижала ко рту ладонь, не сводя расширившихся глаз с несчастного животного, и муж ободрительно пожал её руку. Достал из поясного кошеля пару монет и кинул их сбившимся в кучу шутам. — Плата за убытки. И унесите собаку.

Шуты ловко подхватили щедрую подачку и были таковы, забрав пса вместе с живыми питомцами.

— Музыку! — гаркнул отец, и волынщики с дудочниками тотчас заиграли, нестройно, но громко.

Гости верно поняли намёк и, отяжелевшие от щедрых яств и порядком захмелевшие, выбирались из-за столов, чтоб притопывать и заплетаться ногами под визжащие звуки. На местах остались немногие: отец, побледневшая Блодвен, я, невозмутимый дед с испуганной супругой, Джерард, по-прежнему ведущий себя так, словно ровным счётом ничего не приключилось, стража и пойманный Джедом чашник.