Рыцарь короля

Анна Руссель рассталась с самым большим своим сокровищем ради его спасения… Это вдохнуло в него новую жизнь и указало новый смысл жизни. Никакой иной целебный дар Небес не смог бы принести ему столь быстрого исцеления. Он почувствовал, как в него вливается прежняя сила.

— Чудесно! — пробормотал он. — Скажи-ка, Пьер, ты эту розу оставил в залог или продал?

— В залог, у итальянских банкиров на Площади Менял. Поскольку мы не потратили денег на эту одноглазую собаку, розу теперь можно выкупить вместе с кольцами и вернуть госпоже аббатисе.

— Только не розу! — сказал Блез. — Пьер, друг мой, окажи мне такую милость — верни деньги за нее, а розу отдай мне, я возмещу тебе двойную её стоимость, если останусь жив. А если нет — я все-таки прошу об этом, ради дружбы. Как! Отдать обратно такой талисман, истинное свидетельство Божьего благоволения? Я буду носить его отныне, и он принесет мне удачу. Ну пообещай, что окажешь мне такую милость!

Пьер прекрасно понимал ценность такого амулета: это был прямой отклик на молитву, если не дар самой Пресвятой Девы. Удержать его у себя в таких обстоятельствах — не кража: а если уж кому нужна удача, так это Блезу.

— Конечно же, сделаю, как вы просите, — сказал он искренне. — И да поможет он вам! Все, что я хочу, когда мы выпутаемся из этой петли, — выкупить свой браслет. Я ценю его как память. — Он вдруг запнулся, нахмурившись. — Но как я, черт побери, покажусь после всего, что сделано, в банке Медичи? Меня же будут искать как беглого преступника — в точности так же, как вас. И если обнаружат в Лионе — не сносить мне головы…

Сьер Франсуа вмешался:

— У вашей милости есть расписка на драгоценности?

— У самого сердца ношу, как святыню. — Пьер усмехнулся и хлопнул себя по груди.

— Ну, тогда, ваша светлость, я мог бы уладить дело, если вы подпишете бумагу и доверите мне деньги.

Это был большой риск, но Пьер согласился сразу:

— Если уж на то пошло, мы доверили тебе свои жизни. Ты мог бы сделать красивую штуку, милейший сьер, если б захотел нас продать.

Возможно, что Франсуа и сам немного удивлялся своей добродетели. Как ни странно это выглядело, он любил Рене де Лальер — старый мошенник мог позволить себе такую сентиментальность, малую толику доброты. Рене выросла у него на глазах, и он содействовал ей самыми сильными своими чарами. Он ценил её доверие к себе. Было даже лестно выступать в роли доброго домового, покровительствующего ей и этому щедрому молодому аристократу. Разумеется, в конечном счете он надеялся извлечь выгоду из своей честности, но посчитал бы себя последним подлецом на свете, если бы предал их.

Он широко улыбнулся, показав пожелтевшие зубы:

— Хорошо сказано, мой господин. Я колдун, а не Иуда. Ваша честь понимает в людях. Я займусь этим делом с утра, верну деньги и кольца мадемуазель Рене, а золотую вещицу принесу вам. Ваши милости могут быть уверены, что ничего не потеряют на этом, и, — добавил он многозначительно, — зная вашу щедрость, уверен, что не потеряю и я.

Пьер поклялся, что сьер Франсуа, конечно же, ничего не потеряет.

— А теперь, — приказал он, — выставляй-ка еду и вино, что мы припасли. Поедим и обсудим наши планы.

За едой Пьер, с некоторым самодовольством играя роль руководителя, вкратце пояснил, что нужно делать. Завтра они посидят тихо, пока не кончится охота, а затем отправятся напрямик, минуя город, до первого места, где можно нанять лошадей, и поедут на почтовых в центральную Францию. Направляться в Пуату, в родовое поместье де ла Барра, было бы небезопасно, поскольку королевские слуги станут, без сомнения, искать их именно там и по дороге туда. Однако у Пьера были родственники в Лимузене, вблизи Тюренна, которые на время смогут их приютить. А тем временем, надо надеяться, буря утихнет. Маркиз рассчитывает на добрую помощь госпожи регентши.

— Так её высочество в Лионе? — перебил его Блез.

— Да, и монсеньор де Воль завтра будет иметь у неё аудиенцию. Услышав, что вы бежали из замка, он в первый раз вздохнет спокойно. Завтра ваша неделя отсрочки должна закончиться, и он очень опасался, что его беседа с герцогиней произойдет слишком поздно.

— А в какое время он должен явиться к ней, тебе известно?

— Перед самым ужином… А что?

Блез не сказал ничего. Минуту спустя Пьер добавил:

— Ну вот, мсье, таковы наши планы… хорошие планы. Я надеюсь, вы их одобряете.

Он был ошеломлен, когда Блез покачал головой:

— Они действительно хороши, но не для меня. Я намерен сам явиться к регентше завтра — по возможности одновременно с монсеньором де Волем…

Пьер покачал головой:

— Бедный мой друг! Не удивительно, вы ведь не в себе. Однако небольшой отдых…

— Чепуха! — улыбнулся Блез. — Я не сошел с ума. Сам увидишь — это единственное, что я могу сделать.

— Вы собираетесь явиться в главную квартиру короля в Сен-Жюсте, предстать перед её высочеством в ту самую минуту, когда назначена награда за вашу голову? И ещё говорите, что не сошли с ума! Почему бы не податься прямиком обратно в замок? Меньше было бы хлопот…