Рыцарь-крестоносец

Когда герольд объявил последний в этот день поединок, солнце уже начало опускаться за горизонт. Высокие серые стены отбрасывали на холодную землю длинные тени. И толпа в ожидании собралась у дорожки, чтобы стать свидетелями основного события сегодняшнего дня: сейчас должен был определиться обладатель главного приза. Даже часовые на смотровой башне покинули свои посты, повернувшись спиной к парапету, чтобы не пропустить ничего интересного. Все склоны холма, на котором возвышался замок, оказались покрыты фигурками карабкающихся вверх любопытных, которым не хватило места рядом с дорожкой для заездов.

Как и предсказывали знатоки на помосте, в финальном заезде должны были участвовать Беллем и Филипп. Богун ни разу не усомнился в Филиппе и со спокойной усмешкой слушал, как рядом обсуждали шансы Беллема на победу.

Филипп спокойно, неторопливо готовился к финальному поединку. К нему подошел Питер, взволнованно размахивая руками.

– Тебе нужно остерегаться этого человека, Филипп, – сказал он. – Я слышал, что говорил Беллем минуту назад. Он собирается целиться тебе в шлем и похвалялся сломать тебе шею. Он знает, что ты друг короля, и если ему не удастся покончить с тобой в заезде, он обещал разобраться с тобой позже.

Филипп выбрал себе копье и повернулся к Питеру.

– Что, он прямо так и сказал? – спросил он тихо.

– Этот человек очень опасен, Филипп! Я слышал, о нем рассказывают такое…

Филипп пожал плечами и подал сигнал Льювеллину подвести к нему Саладина.

В этот момент к ним подошел Жильбер, который до этого стоял на помосте среди зрителей. Он знал своего Филиппа. Один взгляд на его решительное лицо, на сжатую линию губ предупредил его, что с его другом что-то неладно. Но он не успел расспросить его: в это время Льювеллин протянул Филиппу шлем, и через несколько секунд Саладин уже скакал к дорожке.

– Что случилось с Филиппом? – быстро спросил Жильбер.

Питер рассказал ему об их разговоре. Жильбер, выслушав все это, в гневе набросился на юного рыцаря.

– Ты просто болван! – закричал он. – Я предупредил Филиппа, чтобы он действовал очень осторожно, а теперь вмешался ты, и бог знает, что может случиться!

Веснушчатое лицо Питера вспыхнуло.

– Но ведь это ему не повредит, правда? – с тревогой воскликнул он. – Ведь ты не…

– Не повредит! – в отчаянии простонал Жильбер. – Ведь это значит, что Иво де Беллему нужно было бы встретиться со священником, прежде чем выезжать на дорожку!

– Но он же убийца, Жильбер! – горячо возразил Питер. – Говорят, он уже убил пять человек на турнирах!

Жильбер устало вздохнул.

– Я бы с удовольствием поколотил тебя, Питер! – сердито проговорил он. – Неужели за все три года, проведенных в Иерусалимской земле, ты так и не уяснил себе разницу между настоящим сражением и этой невинной игрой на турнирах? Может быть, Беллем и вправду опасен, как ты говоришь. Но сейчас для него было бы лучше оказаться голым в клетке с голодным львом!

Толпа застыла в ожидании. Было так тихо, что даже из дальних рядов можно было услышать легкое позвякивание кольчуг всадников и стук копыт их лошадей по утоптанной земле. Развернув лошадей навстречу друг другу, они неподвижно замерли в седлах. Герольд объявил имена поединщиков, и снова заиграли фанфары.

Длинные гладкие копья опустились параллельно земле, лошади понеслись вперед, всадники, укрывшись щитами, пригнулись в седлах. Стальные подковы лошадей поднимали в воздух облачка пыли, белые плащи развевались на ветру. Толпа разом шумно вздохнула, когда до столкновения осталось лишь несколько ярдов. Копья были угрожающе приподняты вверх: каждый поединщик целился в голову своего соперника.

– Филипп очень сильно открылся! Он очень сильно открылся! – в отчаянии простонал Питер.

– Конечно, открылся! Он знает, что делает. Замолчи! – Твердая рука Жильбера крепко сжала плечо Питера. – Ну, Филипп! Пора! Пора!

В последнюю долю секунды, прежде чем копья вонзились в цель, Филипп слегка натянул поводья. Вышколенный Саладин послушно отвернул в сторону всего на несколько дюймов, может быть, на фут. Но этого оказалось достаточно. Беллем промахнулся, копье его пронеслось мимо. С треском, который был услышан даже в задних рядах зевак, копье Филиппа поразило цель, ударив в шлем со всей мощью сильной руки Филиппа, со всей скорости его быстрого коня. Рука Филиппа дрогнула от отдачи неимоверной силы удара.

Беллем выгнулся в седле, как лук. Ремешки его шлема разорвались, ноги вылетели из стремян, и он начал заваливаться на сторону, в то время как испуганная лошадь, чувствуя неладное, продолжала свой бег. Под громкий звон кольчуги и лязг доспехов Беллем упал на землю. Руки и ноги безжизненно распластались в разные стороны, будто оторванные от тела. Щит Беллема отлетел прочь, покатившись по земле, встал на ребро и, мгновение постояв в таком положении, рухнул на землю и лежал так же неподвижно, как и его хозяин.