Рыцарь Леопольд фон Ведель

Зная осторожность и умение Леопольда ориентироваться в незнакомой местности, полковник Бок отправил его вперед с квартирьерами и фурьерами, чтобы отыскать подходящий пункт для перехода в Гельдерн. Действительно, такой пункт был найден, и 19-го числа вечером Леопольд расположился на ночлег в местечке Гендринген.

За час до рассвета сильный шум внезапно разбудил Леопольда.

— Испанцы! — кричали его люди.

Рыцарь поспешно стал вооружаться и хотел потребовать лошадей, но было уже поздно! Кругом гремели выстрелы, сражающиеся шумели во дворе и в доме. Испанские солдаты ворвались в дом и напали на Леопольда. Бастиан Фейт и Ринов Барвинек, хотевшие помочь своему господину, были застрелены на его глазах, а Леопольд фон Ведель взят в плен!

В первое мгновение Леопольду казалось, что он сой дет с ума. Все, составлявшее лучшую долю его существа уже погибло, только смутный инстинкт самосохранения не вполне покинул его. Его привезли в крепость Ангальт отстоявшую на полчаса пути от Исселя. Идя по узкому подъемному мосту и заметив, что безводный ров порос только тростником, Леопольд бросил в него свой кошелек с семнадцатью червонцами, чтобы не достался он неприятелю. Леопольда тотчас же привели в городскую тюрьму, в отвратительнейшую камеру первого этажа, грязную, холодную и представлявшую одно только удобство: сквозь железную решетку можно было видеть небольшой рынок.

Обессиленный физически, совершенно изможденный, его мозг горел горячечным жаром, пульс ускоренно бился, сердце сжималось. Когда за ним затворилась дверь, Леопольд подошел к окну, прислонился горячим лбом к железной решетке и, как сквозь туман, стал глядеть на улицу. Все чувства его сосредоточились теперь в зрении и слухе, потому что дорогой он слышал за собой дальний гул битвы. Через час улицы оживились. Вдали раздался звук труб, жители высыпали из домов и столпились под большой липой, стоявшей еще без листьев на площади. Испанцы возвращались с поля боя. Во главе блестящего полка валлонской пехоты ехал полковник. За первым отрядом показались пленные под усиленным конвоем: Лоренц фон Ведель, родственник Леопольда, фон Боссе, Арнсдорф, фон Китлиц, полковник Эйтельгейнц фон Кирсберг и Шлемпер. Леопольд уже не чувствовал собственного горя, но слезы хлынули у него из глаз при виде товарищей! Валлонский полк развернулся на площади вокруг липы, а зеваки порасходились по домам. Леопольд заметил, как пленных вывели перед фронтом, на дереве что-то начали делать. Послышалась короткая речь полковника, затем раздалась команда и барабанный бой… «Philippus secundos vivat!» — грянуло в рядах, и войска с пленными разошлись в разные стороны. Сон ли это, или действительность? На липе болтался вздрагивавший труп, а тут же равнодушно ходил взад-вперед валлонский часовой!

— Боже великий! — прошептал Леопольд. — Это Шлемпер, я узнаю его по трубе… Беннингсгаузен, Беннингсгаузен! Ты причина всех наших бедствий, масленичная ночь.

Прошло несколько дней в тяжком однообразии, плохая пища, жесткая постель… Вдруг к Леопольду явился валлонский полковник Стеффен Прейс, который отрекомендовал себя также в качестве местного коменданта.

— Я слышал от товарищей ваших, — сказал он Леопольду, — что вы достаточно богаты, чтобы дать за себя выкуп. Если у вас нет денег, то вместе с прочими я отправлю вас к его светлости герцогу Фарнезе, который так же живо покончит с вами, еретической сволочью, как я вот с ним, — и полковник указал на труп Шлемпера.

— Господин полковник, я пленный, следовательно, должен покориться всему, что вам угодно будет сделать со мною. Будьте, однако, уверены, что если бы вы были моим пленным, то как дворянин, я устыдился бы оскорблять вас в несчастии, издеваться над вами или угрожать вам.

— Гм… гм… Я не касаюсь ни вашей чести, ни религии вашей, но так как вы в плену, то и приходится вам расплачиваться. Если бы я поступал согласно моим инструкциям, то следовало бы вас отправить вместе с другими. Но вы из старинного дворянского рода, вы богаты, а я беден, я должен извлекать деньги из войны.

— Сколько же вы требуете, господин полковник?

— Заплатите триста червонных и затем вы свободны.

— Будь у меня деньги, я заплатил бы немедленно. Но я всего лишился и ничего вы не найдете, хоть обыщите меня всего.

— Черт побери! И у вас ничего нет?

— Положительно ничего при себе, разумеется. Остается одно: быть может, вы найдете великодушного человека, который даст мне денег под залог золотой цепи и оправленного в серебро оружия.

— Золотой цепи? Где же она?

— Не при мне, в этом вы можете легко убедиться. Я оставил ее в Вестфалии, во время последнего взбалмошного похода нашего. Но где это, я вам не скажу, господин полковник. По словам вашим, вы бедны и, наверное, не слишком щепетильны насчет способов приобретения. Очень может случиться, что цепь и оружие вы возьмете, а меня оставите в клетке.