Рыцарь Леопольд фон Ведель

Вот там, там… Это она! Анна взглянула на него, побледнела и затем сильно покраснела… На шее у нее было ожерелье — воспоминание о самой светлой и вместе с тем самой горькой минуте жизни! Леопольд наклонил голову, нечто вроде обморока охватило его, его била дрожь… Леопольд даже не взглянул на двадцать четыре дворянина-телохранителя с позолоченными копьями, завершавших королевское шествие, и вместе с толпой отправился в церковь, чтобы помолиться на глазах возлюбленной своей и глядя на королеву, которую считал первой монархиней среди всех венценосных жен.

— Глупец, — вполголоса сказал он, — неисправимый глупец! И теперь еще ты хочешь обманывать себя! И ты осмелился бы коснуться руки ее, если бы она даже подошла к тебе и все забыла? Нет, никогда! Это столь же несомненно, как и то, что Бабингтон пресмыкается еще во мраке, а Вильгельм Оранский убит!

Он отправился с товарищами в гостиницу, забитую лондонскими посетителями, где опять встретил дворян, говоривших о Роули, а теперь объявивших, что после обеда они намерены посетить знаменитого капитана, спутники Леопольда изъявили желание присоединиться к дворянам, и, как бы дурно ни был настроен фон Ведель, но он отправился с ними.

Едва увидел сэр Уолтер высокого и воинственного человека с портретом Вильгельма Оранского на груди, как тотчас же протянул руку Леопольду.

— Приветствую вас, сэр, не зная даже имени вашего. Кто носит на груди портрет этого достойного человека, тот для меня первейший из людей, будь он даже нищий!

Переводчик объявил имя Леопольда и дал некоторые объяснения насчет его происхождения.

— Следовательно, вы воин, как и я! Вы служили в одно время со мной под начальством принца? Где вы получили эту медаль?

— Получил я ее, будучи еще пажем, за песню, которую я спел в честь принца, во время бракосочетания его с Анной Саксонской. К сожалению, я не мог служить под его началом, но постоянно находился при нем и в числе моих друзей считал Губерта Ланге и графа Мансфельда.

— Вы произнесли прекраснейшие имена нашего прежнего времени! Кто был другом подобных людей, тот должен быть и моим другом! Прошу вас, побывайте у меня в Мендоне! Да послушайте, сэр, если у вас появится хоть какая-либо просьба, если, действуя по какому-либо делу, вы столкнетесь с трудностями, то приходите ко мне. А теперь, господа, не угодно ли взглянуть на мои заморские диковины?

Он провел общество в боковые комнаты, где и показал им птиц и множество других редкостей, в одной из комнат находилось четыре индейца и одна индеанка. Роули рассказал о Виргинии, об обычаях дикарей и кончил шутливым замечанием, что хотя ее величество приказала представить себе индейцев, но, не осмеливаясь показать царственной Девственнице обнаженные тела, он прикажет обшить их темно-красной шелковой материей, так, чтобы они казались только голыми, в сущности, не будучи таковыми. На прощанье Роули еще раз напомнил Леопольду не забыть его квартиру в Лондоне.

Настала пора, когда королева, вероятно, уже отобедала, и Леопольд мог надеяться быть допущенным к Уолсинхэму. Действительно, Рори немедленно доложил о нем, и статс-секретарь принял Леопольда.

— Очень рад, что вы возвратились. Вероятно, ваше донесение готово.

— Оно при мне. Но если я возвратился благополучно и смог побывать дальше Петерборо, то, наверное, обязан я этим не вашему расположению.

— Понимаю… Вы упоминаете об этом в донесении?

— Можете быть в этом уверены, сэр.

— В таком случае позвольте мне сказать, что ловушка эта устроена с соизволения ее величества. По смерти Вильгельма Оранского мы имеем право не доверять людям, которых мы не испытали.

— Удивляюсь, сэр, что здесь употребляются столь низкие средства для того, чтобы отличить честного человека от мерзавца. Но, быть может, после этого испытания её величество не найдет препятствий лично принять от меня донесение?

— Вы говорите о низких средствах? В наше тревожное время все средства хороши! Что же касается личной передачи вашего донесения, то это невозможно. Во всяком случае, бумага будет прочитана ее величеством, и если королеве угодно будет обратиться к вам с дальнейшими вопросами, то вас потребуют к аудиенции.

— Сколько времени должен ждать я ответа?

— Завтра я сообщу вам решение её величества. Да не будьте так угрюмы, друг мой, пройдитесь по парку и в залах, может быть, встретите кого-либо из знакомых, а я сообщу гофмейстеру ее величества ваше имя.

Уолсинхэм позвал Рори и, написав несколько строчек, сказал:

— Рори проведет вас к гофмейстеру.

Леопольду позволили пройтись по пышным залам Тюдоров и взглянуть на вечерний придворный круг. Никто не знал фон Веделя, никто не заботился о нем. Его внушительная фигура и прекрасная голова порою вызывали удивление, но он был «немец», а у господ этих и без того было много дел. Леопольд искал Эйкштедта, но не найдя его, он проходил по одному залу, как вдруг один из советников королевы, беседовавший с гофмейстером, поклонился последнему и быстро подошел к Леопольду.

— Нам по пути, сэр. Вы понимаете по-голландски?