Рыцарь Леопольд фон Ведель

Но герою их, Леопольду, от этого было не легче, напротив, его положение стало опаснее, чем когда-либо. Конечно, его появление на турнире, его подарок и тайный разговор Анны и королевы содействовали постепенному уменьшению недоверия Елизаветы, но, с другой стороны, турнир слишком выдвинул вперед Леопольда и таким образом подвергал его усиленному надзору и несомненным преследованиям со стороны папско-стюартских заговорщиков. Благосклонность сэра Уолтера не могла доставить Леопольду большой помощи, так как самому Роули приходилось бороться с могучими противниками. К тому же время становилось все беспокойнее, мрачный и невидимый круг внешних и внутренних врагов все теснее сплачивался вокруг королевы, и следовало выждать удара, который должен был бы разоблачить замыслы врагов, удар смертельный, но от кого — это пока было неизвестно.

Только один раз в году, в Рождественские святки, Елизавета обедала публично, и народ мог видеть тогда королеву во всем торжественном величии ее сана. По этому случаю Елизавета позволила Роули привезти Леопольда в Гринвич. Она обедала одна под бархатным балдахином, в тронном зале, гофдамы обедали за особым столом у дверей, а весь мужской придворный штат стоял вокруг королевы. Министры, придворные сановники, следовательно, Роули и Лестер, прислуживали ей, стоя на коленях, а публика медленно проходила подле королевы. Увидев Леопольда, Роули подошел к Елизавете, стал на колено и назвал по имени фон Веделя.

— Клянусь душою моего отца, — шепотом ответила она, — это образец совершеннейшего и красивейшего мужчины! Дай Бог, чтобы и сердцем он был настолько же хорош!

Она кивнула головою Леопольду и в знак приветствия подняла руку.

— Пусть он не показывается и не бывает вблизи нас, сэр Уолтер, возьмите его к себе в дом, это было бы лучше всего. Вы не можете себе представить, до какой степени важно на какое-то время скрыть его от взоров всех.

Леопольду пришлось повиноваться приказанию Елизаветы, и шлюпка Роули перевезла фон Веделя вместе с его багажом и прислугой во дворец любимца королевы.

1585 год начался печально. В Нидерландах испанцы были всемогущи, гугеноты и Гизы готовились во Франции к беспощадной борьбе, а Филипп II затрачивал миллионы на сооружение флота против Англии. В Уэстморленде и Нортумберленде происходили беспрестанные собрания, в Норфолке господствовало подозрительное движение, даже в самом Лондоне ощущалось смутное инстинктивное предчувствие грядущих бедствий. Вследствие всего этого флот был приведен в боевую готовность, лорд Говард Ноттингем, назначенный адмиралом, отплыл к важным гаваням Англии, а Роули поручено начальствовать над флотилиями Темзы. Городская милиция была наготове, богатая буржуазия сформировала артиллерийские роты в пятьдесят орудий.

20-го февраля Елизавета сидела в своем рабочем кабинете. На сердце у нее было тревожно, душу ее, обыкновенно столь твердую и спокойную, терзали теперь сомнения, и никогда еще не сознавала Елизавета до такой степени, что, несмотря на свой твердый характер, она не больше чем слабая женщина.

Вдруг дверь смежной комнаты отворилась, и вошла негритянка.

— Пришел доктор Парр.

— Парр?! Впусти его, но не отходи от двери… Быть может, ты понадобишься мне.

Вошел Уильям Парр. Он был страшно бледен и торопливо правой рукой пытался высвободить из мантии свою левую руку, в которой находились бумаги.

— Назад!

Елизавета встала, широко раскрытые глаза грозно устремились на доктора.

— Отойдите назад! Знаете ли вы, доктор, что снилось мне в эту ночь? В этой комнате мне пустили кровь, кровь брызнула, а вы с ножом стояли подле меня.

— Господи! — бросаясь на колени, крикнул Парр. — Я погиб!

— Милосердный Боже, это убийца! Помогите!.. Сюда! Стража, схватите изменника!

Негритянка, как кошка, бросилась на Парра, и, минуту спустя, в комнату вбежали телохранители.

— Обыщите его и свяжите! Где Беддингфилд?

— Здесь, ваше величество!

И с этими словами Беддингфилд приподнял Парра, из правой руки которого вывалился нож.

— Вот смертоносное оружие! — вскричал Беддингфилд. — Цепи сюда, позовите придворных! Лондонская милиция пусть станет в ружье!

Через несколько минут комната наполнилась кавалерами с обнаженными шпагами, леди Пемброк поспешила к королеве. Парр оправился.

— Сознайся, чудовище, в преступлении. Кто подкупил тебя? — вскричал Лестер. — Между тобой и Богом — одна только смерть.

— Милосердия, государыня! О, будь проклята власть папы! Она — мать всяческой лжи… Меня подкупил Григорий XIII в то время, когда я учился в Риме… Мне обещали богатство и вечное блаженство.

— Он сознался! — вскричал Бурлейг. — Везите его в Тауэр, а я отправлюсь к нему домой!

Елизавета упала в кресло и закрыла лицо руками. Слезы катились из глаз ее.

— О, если бы я знала, Господи Боже мой, зачем ты позволяешь столь многие покушения на жизнь мою!

И в гневе она разорвала на себе ворот и корсаж.

— Сюда разите и, если можешь Ты, Господи, взирать на это, то пусть наконец поразит меня железо! Нет у меня ни защиты, ни оружия, я только слабая женщина и Тебя, Боже, прошу, умилосердься надо мной!