Рыцарь моего сердца

Он вдыхал ее запах, исходивший от свадебного наряда, когда ему принесли горячую воду. Четыре юных оруженосца аккуратно отодвинули ширму от лохани и занялись приготовлениями. Ребекка ждала у двери.

– Мне за вами поухаживать, милорд? – спросила она, когда оруженосцы вышли.

– А где Кеннет?

– Я не смогла его найти.

Брэнд посмотрел в окно. Ему хотелось, чтоб за ним поухаживала Бринна, но во дворе ее не было. Ладно, ему нужно хоть немного поспать, а если жена прикоснется к его телу, он уже не выпустит ее из объятий.

– Хорошо. Я устал, боюсь заснуть в воде и утонуть. – Брэнд улыбнулся служанке и начал раздеваться.

Готовя мыло и сухое белье, Ребекка наблюдала за хозяином из-под длинных ресниц.

– Подай мне полотенце.

Она протянула ему чистый кусок холста, чтобы он мог прикрыться, но, к ее радости, лорд этого не сделал. Он стоял к ней спиной, и Ребекка с восхищением оглядывала его литые и сильные бедра.

Он шагнул в горячую воду и даже застонал от удовольствия. Прежде чем сесть в лохань, он бросил полотенце на пол, к оставшейся там одежде.

Служанка наконец вспомнила, что надо дышать, и вздохнула так громко, что Брэнд повернулся к ней:

– Ты больна?

– Н-нет, милорд.

Подойдя к лохани, Ребекка встала на колени.

– Потри только спину и руки, – сказал он. – Дальше я сам. Но сначала помой мне голову.

Брэнд опустился под воду, чтобы намочить волосы. Когда голова лорда снова появилась над лоханью, Ребекка стала намыливать его черные локоны. Он постанывал от удовольствия, а служанка закрыла глаза, предаваясь своим мечтам. Наконец Брэнд опять погрузился в лохань, чтобы ополоснуться, потом вынырнул и энергично потряс головой, забрызгав служанку мыльной водой. Она вскрикнула и закрылась руками от брызг.

– Черт, извини, – пробормотал Брэнд и повернулся к ней.

Светлые волосы девушки потемнели и мокрыми прядями свисали на лицо, с них капала вода. Он сначала чуть заметно улыбнулся, потом откинул голову и захохотал.

Брэнд и сам был этим удивлен, но позволил себе неожиданную радость отдаться счастью жизни, которого ему так не хватало последнее время.

Бринна услышала его смех за дверью комнаты. Смех, эхом отозвавшийся у нее в сердце, заставил улыбнуться. Открывая дверь, она рассчитывала увидеть его с Данте, но взгляд остановился на Ребекке, и улыбка сразу исчезла. Бринна замерла у двери, поэтому смеющаяся парочка не обратила на нее внимания.

– Как вы не похожи на лорда Ричарда, – польстила хозяину белокурая красавица, настолько медленно ведя куском холста по его рукам, что Бринна стала закипать. – Его мытье не доставляло такого удовольствия.

– Захотелось расслабиться, – вздохнул Брэнд.

– Вы слишком напряжены, милорд. Вам требуется хороший массаж с лекарственными маслами.

– Чудесно, – согласился милорд.

Вот, значит, как! Сжав кулаки, Бринна решительно подошла к лохани.

– Если требуются масла, я буду счастлива принести их тебе. – В ее голосе была смесь меда со стрихнином.

Ребекку так испугало неожиданное появление хозяйки, что она резко села на пол, будто ее толкнули.

– Ах, бедняжка! Я тебя напугала, дорогая? Извини.

Рывком подняв служанку с пола, Бринна перевела гневный взгляд на мужа, затем на мокрый кусок холста, лежавший рядом с лоханью.

– Ты уронила. – Она подняла мочалку, но лишь для того, чтобы швырнуть ее в мужа.

– Бринна! – ледяным тоном произнес он.

– Когда домоешь моего мужа, отправишься к Питеру на конюшню, поможешь убрать навоз.

Ребекка со слезами выбежала из комнаты, а Бринна гневно воззрилась на супруга. Он уже стоял, вода капала с его тела, в глазах не было даже намека на смех.

– Жаль, придется тебе домыться самому, – ядовито выплюнула она.

– Придержи свой язык, жена, – угрожающе предупредил Брэнд.

– Злишься, что я помешала тебе, вонючий кусок навоза?

Глаза у него потемнели от ярости.

– Не будь дурой, Бринна.

– Я и есть дура, а ты – ничтожество! Дура, что люблю тебя, думаю, что есть возможность…

– Никакой.

Бринна чуть не задохнулась от боли, но тут же опомнилась, поклявшись не показывать ему своих страданий. Ее прищуренные глаза метали зеленые молнии.

– Ты и в самом деле холодная, бессердечная скотина. Для тебя не имеет значения, чьи цветы в твоих пальцах. Что я, что служанка, мы для тебя одно и то же.

Брэнд кивнул:

– Для безжалостного дикаря нет разницы, кто под ним кричит, и не важно, что это: крики исступления или мольба о пощаде.

Его слова испугали Бринну и одновременно привели в ярость. А ярость у нее, так же как у матери, всегда побеждала страх. Расправив плечи, она твердо встретила тяжелый взгляд мужа.

– Ты больше не услышишь от меня криков. Ни от страсти, ни от страха. Клянусь тебе, неотесанный болван.

Она повернулась, чтобы уйти, но Брэнд уже выскочил из воды и схватил ее за руку.

– Ты уже второй раз ложно обвиняешь меня. Не делай этого снова, пока сама не увидишь в моих объятиях какую-нибудь служанку. А что до крика, то клянусь, жена, я заставлю тебя не только кричать подо мной. Ты будешь умолять, чтобы я наполнял тебя снова и снова.

– Никогда! – бросила Бринна, яростно пытаясь вырваться.