Рыцарь нашего времени

Чешкин обернулся и увидел хрупкую черноволосую женщину с седой прядью, с улыбкой смотревшую на него.

– Он сам из Южной Осетии, и видели бы вы, какие у него натюрморты! Разрешите представиться... Я – директор нашего салона. – Она назвалась, заинтересованно посмотрела на него. – А вы, простите?.. Что вас привело к нам? Любопытство?

– Я... Представьте, я – ваш коллега, – неожиданно для себя сказал Владислав Захарович. – У меня галерея в Москве. Мне очень приятно с вами познакомиться.

Он улыбнулся и пожал протянутую ему тонкую сухую руку, унизанную браслетами.

* * *

В Москву Чешкин привез четыре картины художника Тимура Сабеева, приобретенные им в маленьком салоне. В блокноте четким красивым почерком были записаны телефоны, по которым можно было связаться и с художниками, и с директором салона в Цхинвали.

В следующие два месяца Владислав Захарович развернул бурную деятельность: обустраивал галерею, бродил по квартирам художников, обзаводился новыми знакомствами, покупал работы. Паша, поначалу с сомнением выделявший средства на приобретения Чешкина – «широко размахнулся старикан», – после продажи первых двух картин Сабеева перестал беспокоиться о том, насколько обоснованно его новый директор галереи тратит деньги: одна работа ушла в Австрию, другую приобрел музей. У Владислава Захаровича оказался хороший вкус. Считая себя необразованным человеком в области живописи, он старательно учился, перелопачивая по вечерам груды искусствоведческих книг, анализируя и систематизируя сведения, с интересом погружаясь в малоизвестные ему эпохи.

И, кроме того, у него было умение работать с художниками и покупателями. Рыжий Паша оказался совершенно прав: одним из талантов Чешкина, долгое время не осознаваемым им самим, была способность легко сходиться с людьми, чувствовать их настроение, заряжать их собственными эмоциями. Владислав Захарович ни в коем случае не являлся притворщиком, и книги Карнеги были ему чужды. «Прирожденный эмпат», – сказал о нем один из хороших знакомых, но ошибся: в юности Чешкин не проявлял подобных качеств. Почему-то именно с появлением в его доме внуков развилась во Владиславе Захаровиче удивительная неназойливая внимательность к людям, всегда лестная от такого незаурядного человека.

Художники любили его за то, что он был искренен и дружелюбен с ними, никогда не претендовал на роль критика и отличался интеллигентностью. Кроме того, он был известен в научной среде. Чешкин не был выскочкой, и это много значило. Два года спустя после официального открытия «Арт-галереи Крамника» даже противники Паши признали, что у пожилого директора салона есть чутье на новое, которое будет пользоваться спросом, и это чутье сочетается со вкусом, позволяющим не пропускать в галерею китч и откровенную коньюнктуру.

После самоубийства Коли Чешкин весь ушел в работу, как когда-то после смерти жены. Но теперь с ним была Полина – его лохматый ангел, хрупкая душа. В ней так же, как и в брате, расцвела фантазия, позволявшая ей придумывать сказки, стихи и даже рисовать к ним простые, но запоминающиеся авторские картинки. Выбирая образование, она поступила в институт иностранных языков, и Владислав Захарович был доволен ее решением. Теперь Полина работала с детьми в художественном кружке, давала частные уроки английского языка для заработка и помогала деду в галерее.

* * *

– И никаких пересечений с Владимиром Качковым, – закончил Бабкин. – Мы знаем фирму, которую много лет назад организовал Качков, пытаясь устроить свой бизнес, у меня есть список людей, которые когда-то были его кредиторами, – начальник службы безопасности «Брони» их помнит... Данных по Чешкину и его семье тоже достаточно, и на первый взгляд все лежит на поверхности. Владислав Захарович в значительной степени публичная фигура, его нередко приглашают в различные передачи, у журналистов есть его досье.

– Владимир Олегович с его волчьими повадками нравился женщинам, – задумчиво произнес Макар, – и почему бы Ланселоту, который частенько бывал у Чешкиных, не познакомить при случае своего заместителя с сестрой своего друга?

– Вполне возможно. Говорю тебе, я не нашел официальных точек пересечения, но это не значит, что не было иных. Чешкина характеризуют как человека, хорошо разбирающегося в людях, общительного и обаятельного, думаю, ничто не помешало бы ему завязать знакомство с Качковым и сыграть на нужных струнах, чтобы добиться своего. Если бы он захотел отомстить за смерть внука, конечно, – с легким сомнением в голосе добавил Сергей.

– Но в том-то и дело, что ни один из фактов, которые ты обнаружил, не говорит о том, хотел ли Владислав Захарович отомстить тому, по вине кого погиб его внук, – кивнул Макар. – Думаю, что нам с тобой самое время познакомиться с семьей Чешкиных.