Рыцарь Отражений

— Извини, — донесся сдавленный голос. — Но я новичок в этом деле. Если по порядку, я там, где был всегда — на твоем запястье, а когда тут взорвался Логрус, он придал мне новые силы, чтобы я смог доставить сообщение.

— Фракир?

— Да. В тот день, когда ты пронес меня через Логрус, я впервые обрел новые силы, получив чутье на опасность, подвижность, боевые навыки и ограниченную чувствительность. На этот раз Логрус прибавил прямое мысленное общение и расширил мою осведомленность до такой степени, что я могу передавать сообщения.

— Зачем?

— Он торопился. Здесь он мог задержаться только на миг, а это — единственный способ дать тебе знать, что творится.

— Я не знал, что Логрус разумен.

Последовало что-то вроде смешка. Потом:

— Разумность такого порядка трудно классифицировать и, по-моему, большую часть времени ему нечего сказать, — раздался ответ Фракира. — Он расходует свою энергию в основном в иных сферах.

— Ну, так зачем он пробился сюда и внезапно напал на меня?

— Не нарочно, стоило ему понять, что я есть единственное средство связаться с тобой не только несколькими словами или образами, как он дал мне новые способности, а эта атака — побочное явление.

— Почему время его пребывания здесь так ограничено? — спросил я.

— Природа этого края, лежащего меж отражений, такова, что он равно неприемлем и для Лабиринта, и для Логруса.

— Как демилитаризованная зона?

— Нет, тут дело не в перемирии, просто им обоим вообще чрезвычайно трудно появляться здесь, вот почему это место почти не меняется.

— Они не могут добраться до этого места?

— Примерно так.

— Как вышло, что я никогда не слышал о нем раньше?

— Наверное, потому, что сюда всем одинаково трудно попасть.

— Ну, так что это за сообщение?

— Общий смысл таков: не пытайся больше вызывать Логрус, пока ты здесь. Тут среда искажает настолько, что нет никакой уверенности, как поведет себя любая перенесенная сюда энергия вне подходящей емкости. Это могло бы оказаться для тебя опасным.

Я помассировал виски, в которых стучало. По крайней мере, я отвлекся от своей больной челюсти.

— Ладно, — согласился я. — Никаких намеков на то, что я должен тут делать?

— Это испытание, чем — не могу сказать.

— У меня есть выбор?

— В каком смысле?

— Могу ли я отказаться от участия?

— Полагаю, можешь, но тогда не понимаю, как ты отсюда выберешься.

— То есть, если я приму участие в игре, в конце концов меня выпустят отсюда?

— Да, если ты еще будешь жив. Думаю, что и в ином случае тоже.

— Значит, у меня действительно нет выбора.

— Выбор будет.

— Когда?

— Где-то в пути. Не знаю, где.

— Почему бы тебе просто не повторить мне все полученные инструкции?

— Не могу, я не знаю, что значит «все». Они появляются только в ответ на конкретный вопрос или ситуацию.

— Какие-нибудь из них помешают тебе выполнять обязанности душителя?

— Нет, не должны.

— Ну, это кое-что. Отлично. Есть идеи насчет того, что мне делать дальше?

— Да. Тебе надо начать подниматься на самый высокий холм слева от тебя.