Рыцарь Прутьев

Павлиний камень, как назвал это место Гаррет, был не только городом. Здесь могло жить намного больше людей, но мы с Гарретом согласились, что нельзя вредить экосистеме. А она была фантастической здесь. Места было много, природа щедро делилась.

Пещеры усеивали весь остров. Можно было ходить по ним, не появляясь на поверхности. Камень был прочным. Он вряд ли обвалился бы на людей. Мне не нравилось быть в замкнутом пространстве. Но он постоянно показывал мне все новое и более удивительное.

Как пещера на вершине горы. Там был не сад. Там были целые джунгли. Озеро в центре было ярко-розового цвета, и птицы с зубами на клювах сидели на высоких худых деревьях. Эта пещера была другим миром.

Все пещеры и туннели были со светящимися стенами. Я коснулся зелено-синего мха, что порой поблескивал лиловым. Если правильно снять, его можно было присоединять к факелам для ночи. Воздух был тяжелым от дождя, было отличное время для урожая, так мне говорили. Несколько людей снимали мох и присоединяли к палкам, но они старались не снимать много с одной точки.

Они сосуществовали в единении с природой.

На второй день Гаррет нашел меня в одном из садов с улыбкой.

— Они прибыли раньше, чем ожидалось.

Я был в восторге.

— Я думал, им не меньше недели добираться.

Мужчина пожал плечами и повел по тропам.

— За мной.

Мы опустились, вошли в пещеру, что была больше пещер с садами, но меньше пещеры на вершине с розовым озером. Огромный пруд занимал почти все место, свет исходил только из воды.

Оттуда появилась женщина, черные волосы тянулись за ней. Ее хвост разделился на ноги. Она улыбнулась мне и накинула синий халат, принесенный ей.

Я не думал, что буду так рад Иветте. Я подошел к ней и обнял. Небеса, как я скучал по ее сарказму и способности найти минусы во всем, что я делал. Я обхватил ее голову руками и прижался лбом к ее лбу.

Она замерла, не зная традиции Семьи, но сообразила и обхватила мою голову в ответ.

Я отодвинулся и посмотрел в ее темно-сиреневые глаза.

— Иветта, как ты? — спросил я на ее языке.

Она улыбнулась и сказала на моем:

— Хорошо, можно сказать.

Я покачал головой.

— Давай говорить на твоем.

Она рассмеялась.

— Шучу, — сказала она на адалическом с акцентом, но она все равно говорила лучше. Так ее было понимать проще, чем на ханди, что было странно, ведь на ханди она много говорила. — Мне нравится этот взгляд у тебя.

Я нахмурился.

— Откуда ты?

— Город Асим. Они почти меня догнали. Но я поспешила посмотреть, что здесь. Думаю, все поместятся.

— Поместятся?

Она повернулась к воде.

— Мы принесли тебе летаран, — она пронзительно уставилась на меня. — Ты — это ты, да?

Я кивнул.

— Да.

Она заметно расслабилась.

— Хорошо.

— Дина передает привет и спрашивает, почему ты не отвечаешь.

— Я получала ее слова, — она тряхнула головой. — Но я устала врать. Не хочу больше.

— Так не ври.

Она улыбнулась с облегчением.

— Как твоя мама? — Иветта моргнула, медленно озираясь с улыбкой.

— Хорошо.

— Отлично.

Она кивнула.

— Я в восторге, — а из воды появился сияющий гриб. Он пульсировал розовым и голубым, потом зеленым и желтым. Я замер.

— Поверить не могу. Как она пролезла?

— Это летаран, кретин.

Я почти забыл, как приятно, когда она обзывает меня… постоянно.

Летаран поднялась, как сияющая большая медуза. Концы длинных щупалец оставались в воде. А капюшон почти касался потолка пещеры, напоминая большой раскрытый зонт. Вода стекала с летаран, медленно превращаясь в капли.

Гаррет присвистнул.

— Даже не думал, что я такое увижу.

Иветта рассмеялась и ответила на его языке — мангарианском.

— С трудом пролезла. Еще немного, и она не поместилась бы.

— Подрастет, и в пещеру уже не уместится.

Щупальца моей летаран достали из-под капюшона город, что был среди его основания. Люди сновали на платформах из сушеных водорослей, словно ничего необычного не произошло. Они помогали летаран переделать город, чтобы ничего не застряло.

Она была прекрасной и заполняла всю пещеру.

Кто-то слез с платформ и врезался в меня с воплем.

Я рассмеялся и обнял ее, кружа и прижимая к себе, а черные прямые волосы пахли цветами.

— Оки, рад тебя видеть, — сказал я на сакинском. Она сморщила носик и потерлась им о мой, прижалась лбом к моему лбу.

— И я рада, братишка.

Гаррет закатил глаза и отступил в сторону.

— Ты будешь говорить на всех языках? У меня уже голова болит.

Я рассмеялся. Язык был проявлением уважения. В городе Асим и на флоте говорили на адалическом — языке моей Семьи. Но в городе Ино, откуда была Оки, говорили на сакинском.

— Можете говорить на мангарианском в Павлиньем камне. Это город Гаррета, а не мой.

Он закатил глаза.

— Семьи.

Ее пальцы обхватили мою шею, она оскалилась и потянула мою голову.

— Но ты мой брат.

Я улыбнулся.

— Меня не так и долго не было.

В ее глазах появилась печаль.

— Когда ты не вернулся, мы боялись худшего.

— Я выжил.

— И вернулся рыцарем, — она ударила меня по руке, ее серебряные серьги-медузы звенели. — Как ты мог? Если это было через кровать, то без подробностей.

Оки.

— Нет, этого не было.

— Хорошо.

Я коснулся ее сережки. Там было больше щупалец, чем при прошлой встрече. Я вскинул брови.

— Тренировки идут хорошо?