Рыцарь с железным клювом

— О, мой славный оруженосец! — вздохнул Готфрид Бульонский. — Я еще вчера заметил на твоем лице печать нездешнего благородства, точно тебя послало в этот замок само время, давнее время. — И он опять вздохнул, еще тяжелее, чем прежде, и продолжал так же тихо: — Знаешь, я жизни теперешней не люблю — все здесь пошло, низко, все здесь по-хамски как-то, хоть и сытно относительно и относительно комфортно. Люди измельчали, стали слабыми и криводушными — болезнь души, что хочешь! А я бы хотел опять в то время! Хотел бы брать Иерусалим, сражаться с неверными под знаменами Дон Жуана Австрийского, воевать под Пуатье, драться бок о бок со славным рыцарем Байярдом! Мне тесно здесь, в этом мире и в этом времени! Я — романтик! Я воплощаю дух давно почившего крестоносца Готфрида Бульонского, и мне предписано судьбой начать борьбу за возрождение рыцарских идеалов! Я буду карать барахольщиков вроде нашего директора и всяких там пустых и пошлых людишек! Да здравствует братство рыцарей, ведомых Рыцарем с железным клювом! Я знаю, что дух его жив, он рядом с нами и он нас поддержит! Так ты согласен быть моим оруженосцем, мальчик?!

Когда Володя слушал восторженную речь борца за рыцарские идеалы, изрядно хватившего под своим верстаком, ему хотелось смеяться, до того неестественным и вычурным казался его чудаковатый монолог. Но когда Александр Фомич упомянул о рыцаре с железным клювом, Володя насторожился, вспомнив, что и вчера «крестоносец» заявлял о том, что тень убитого Андрея на самом деле ходит по замку.

«Да что же это такое? — засвербило у мальчика в мозгу. — Спятили они здесь, что ли, все до единого? Или на самом деле души умерших людей не исчезают вместе с телами, а продолжают жить?» Но откуда ни возьмись на ум Володе пришло воспоминание об утонувшем Поганкине, о том, как просто разрешилась проблема с его чудесным воскрешением, и Володя с облегчением подумал: «Все эти души, призраки и тени — дрянь одна! Нет ничего подобного в природе! Есть, — думал он, — одни лишь атомы, из которых природа лепит и растения, и животных, и людей, а все остальное — бабкино вранье и бредни алкоголиков».

Однако на вопрос Александра Фомича о вступлении в должность оруженосца Володя твердо ответил «да», и «крестоносец», сильно ударив его по плечу в знак благодарности, в отличном расположении духа побежал к своему верстаку, а Володя весь день ходил по будущему рыцарскому залу, ковыряясь в кучах «богопротивного» старья.

ГЛАВА 6 ПРИЗРАК!

— Ну и как тебе понравилось быть подмастерьем у оружейного мастера? спросила мама у Володи, когда они втроем, включая Иринку, подходили к тяжелым дверям охотничьего зала, чтобы поужинать.

— Если я тебе скажу, «очень понравилось», — сказал Володя, — ты все равно ничего не поймешь. Для этого нужно быть мужчиной.

Иринка хохотнула, а мама с интересом взглянула на сына и сказала:

— Ну надо же!

А Володе очень хотелось поговорить с Иринкой, ведь ему еще не удалось ни разу остаться с ней наедине хотя бы на час, чтобы, смотря ей в глаза, рассказать обо всем, что случилось с ним на Ежовом острове. Ему так была нужна Иринка, которая, подобно зеркалу, показала бы Володе его самого, сильного, уверенного в себе и по достоинству оцененного человеком, сильно нравившимся ему.

После ужина в фойе неподалеку от охотничьего зала, где работал телевизор и стояли журнальные столики, они присели на диван, и Володя спросил, предваряя большой разговор с Троллем:

— Ну и чем же ты сегодня занималась?

— А так, всякой ерундой. Разбирала ящики с экспонатами — бронзовые украшения, ложки-поварежки, одежда всякая... Эльза Жоржевна, директриса, то есть жена Петруся Иваныча, все показывала твоей маме, объясняла.

— Ну и как тебе эта Эльза? — спросил Володя, которому не понравилось то, как вела себя вчера жена директора.

— А так... — замялась девочка, — мне кажется, она очень несчастная женщина и все время хочет убедить себя и всех, что она занимает самое главное место и самая счастливая. У нее такое обиженное лицо или, вернее, ждущее обиды...

Володя усмехнулся:

— Ну, ты — психолог! А маму она как-нибудь ненароком не обидела?

— Нет, что ты! — поторопилась успокоить Володю Иринка. — Знаешь, Эльза Жоржевна вела себя по отношению к Виктории Сергеевне очень вежливо, даже, мне показалось, немного заискивала перед ней. Может, им на самом деле очень нужен археолог-специалист?

— Еще бы! — уверенно сказал Володя. — А то зачем же им маму приглашать, деньги тратить... Ладно, хватит об этом. Хочешь, я расскажу тебе о том, что произошло со мной в июле, когда я был в пионерском лагере?

Но Тролль, к великому огорчению Володи, сказала:

— Нет, подожди, потом расскажешь. Давай лучше поговорим об этом рыцаре, о том, которого нашли... Ведь я полночи не могла заснуть — мне все слышались его шаги где-то рядом с моей дверью, тяжелые шаги ног, обутых в железные сапоги.

— Это тебе, случайно, не мои шаги мерещились, когда я прогуляться выходил?