Рыцарь Стальное Сердце

Мама улыбнулась — ее сынок был воодушевлен, а, значит, она сделает что угодно, лишь бы он подольше сохранял такое настроение. Забежим вперед и скажем: Сэму действительно понадобится год и один месяц, прежде чем он услышал в своей гостиной радостное тяфканье джек-рассел-терьера по имени Джинджер. Ох, и суетливый же был песик. Сэм, наблюдая за ним через зеркало, целыми днями хохотал, такие уморительные штуки проделывал песик. То он мужественно сражался с тапком, то играл в футбол резиновым мячиком, то с упоением грыз пластмассовую косточку, то дербанил ковер, то просто ловил собственный хвост и останавливался только когда падал от усталости. Да, Рут Дерби знала свое дело и умела держать слово. Сэм, увы, оказался ее последним пациентом. Через месяц, после того, как был подарен Джинджер, она умерла от инфаркта, и следующие два года Сэм занимался с другим терапевтом, чье имя история не сохранила для нас. Через три года Сэм уже мог жить отдельно от кокона целых три часа, потому что мышцы запомнили что нужно делать, и дышать стало проще. Спать он всё равно продолжал в барокамере, ведь для каждого вдоха требовалось сознательное усилие, а во сне такие усилия, ясень пень, не возможны.

Глава 3

Родители без устали занимались образованием Сэма. Джина научила его читать, считать, писать, то есть выводить буквы с помощью палочки и ручки на конце. Боб изучил с ним простые учебники по истории, географии, окружающему миру, французскому языку, который для американца он знал очень даже не плохо. К мальчишке регулярно заглядывал пастор местной церкви. Он исповедовал, причащал Сэма, он же научил его основам пения. Пели они в основном псалмы, хотя и народными песенками тоже не брезговали. Из любимого у Сэма была песенка про Мауси и кота Котауси, песенка про Дженни, которая потеряла туфлю, песенка про курицу.

Курица — красавица у меня жила.

Ах, какая умная курица была!

И песенка про щенка: Щенок белоснежный, Лишь рыжие пятна, Лишь рыжие пятна И кисточкой хвост.

Сэм рос веселым парнем; почему-то лежание в коконе настраивало его на шутки и розыгрыши, а не на философские размышления. Он очень любил притвориться мертвым и одним глазом наблюдать как над ним хлопочет матушка или заливается лаем Джинджер. Для достоверности он вываливал язык на бок или начинал хрипеть так, как будто его дыхание вот-вот остановится.

Любил он жаловаться на боль в ногах.

— Мама, — деланно стонал Сэм, — так болят лодыжки, сил нет терпеть.

Джина знала, что нужно было открыть боковой шлюз в коконе и растереть ноги Сэма спиртом.

— Ну что сынок, как теперь? — интересовалась Джина после десятиминутных растираний.

— Отлично! Веди меня на футбол.

Футболом называлась такая забава, когда родители Сэма становились друг напротив друга и не сильно били по мячу, а Джинджер бежал за ним то в одну сторону, то в другую. Сэм (а мы помним, что он уже мог дышать сам по два-три часа) с восторгом наблюдал за игрой, комментируя ее как самый настоящий комментатор (сказывался просмотр телевизора и прослушивание радиотрансляций с матчей).

Любил Сэм жаловаться на зубную боль. Первый раз ему поверили и вызвали на дом дантиста с переносной бор-машиной и щипцами для удаления. Мистер Нидельман долго разглядывал рот своего необычного пациента, но кариеса так и не нашел.

— Малыш, — сказал он, — либо ты все придумал, либо я плохо разбираюсь в стоматологии — у тебя отличные бивни (так выразился сам Нидельман, видимо, у него тоже было все хорошо с чувством юмора), которым может позавидовать слон. Ешь меньше сладкого, после еды жуй ментоловую жвачку и, обещаю, с моими инструментами увидишься нескоро.

Тем не менее, раз в месяц Сэм начинал причитать, что у него во рту «электричество искрит и бьётся током». Отец или мать для вида вздыхали, предлагали обезболивающее или мороженое на выбор. Сэм (он был отличным артистом) выкаблучивался минут пять, дескать, даже не знаю, что мне поможет, потом с деланной грустью соглашался на мороженое, ведь оно, говорил он, такое холодное, такое скользкое и проглотить его не застудив горло, целое искусство.

Нравилось Сэму шутить про волосы. Он, не моргнув глазом, регулярно утверждал, что в его шевелюре завелись блохи, они страшно кусаются и пьют из него кровь. От блох помогало простое поглаживание или расчесывание, или и то, и то попеременно.

Регулярно в гости к Миллерам заглядывали соседки — сестры Джеймс. Девочки рассказывали Сэму, что делается во Фриско и его окрестностях, пели с ним, разыгрывали короткие сценки, которые придумывали на ходу или заранее.

Сэму нравилось участвовать в спектаклях. Ему доставались разные роли: то волшебной головы, способной сдуть целое королевство, то космического пришельца, вынужденного на земле все время находиться в защитной капсуле, то заколдованного принца, то мудрого старца, поселившемуся в норе, то гигантского червя с человеческой головой.