Рыцарь Святого Гроба

Робер приложил неимоверные усилия, чтобы при упоминании о «добром напитке» под названием «виски» не скривиться. К этому крепчайшему пойлу с жутким вкусом и не менее чудовищным запахом киликиец пристрастился, по его словам, еще лет десять назад, когда строил донжон в Эдинбурге.

— Виноград там у них не растет, а привозные вина стоят столько, что и подумать страшно, — говорил Жаку Робер, после того как попробовал виски впервые, — вот они и вынуждены из подножной травы варить всякую гадость, дабы хоть чем-то зимой согреваться. А чтобы от других не отставать, считают это отворотное зелье изысканным напитком. Что с них взять? Скотты — дикий народ.

— Ты когда меня начнешь обучать своему кистевому удару? — спросил Жак у рыцаря, чтобы сменить тему. — Помню, как на нефе ты лихо расправлялся с врагами…

— Кистевой удар, — поглядев на сержанта с некоторым сочувствием, как на больного, но выздоравливающего ребенка, ответил Робер, — это высшее мастерство. Он годами ставится. Суть его в том, что противник не видит замах и не имеет времени, чтобы отреагировать. Да и в ограниченном пространстве он хорош. Но удар этот несильный — в нем нет мощи всего корпуса, поэтому бить нужно точно в уязвимые места — и бить наверняка.

Робер сделал неуловимое движение, его меч мелькнул в воздухе, «рука» у стоящего рядом чучела дернулась, и из широкого разреза в мешковине полезла солома. Со стороны новобранцев раздался единый восхищенный выдох.

— Что касается вашего векселя, — продолжил мастер Григ, — я получил из Акры еще одно послание. Пизанский консул сожалеет, что почта ходит столь нерегулярно, и заверяет — ни одно из отделений Леванта не принимало к оплате такой документ. Также он сообщает, что любое лицо, кроме Жака из Монтелье, сержанта братства святого Андрея (чьи приметы разосланы всем банкирам), которое попытается предъявить вексель, немедленно будет задержано, вексель изъят, а деньги доставлены вам под удержание пятой доли указанной в нем суммы.

— Благодарю вас, мастер! — теперь настала очередь Жака склонить голову в поклоне, выражающем благодарность. — Встреча с вами для нас с Робером — самое удачное событие из всех, которые с нами произошли с тех пор, как мы отплыли из Марселлоса.

— Не стоит благодарности, — отмахнулся рукой мастер Григ и поставил ногу в стремя. — Лучше благодарите ту монгольскую монету, благодаря которой мы познакомились. Вот то, что она оказалась у вас, — это и есть подлинная случайность — остальное всего лишь цепь следствий, вызванных одной первопричиной.

Жак и Робер многозначительно переглянулись, но промолчали. При этом рыцарь непроизвольно постучал по рукоятке меча, где хранился загадочный пароль, найденный в каюте посланника.

Сержант и мастер Григ возвратились к отряду и двинулись в сторону синеющих вдали гор, где их ожидал раис, в чьем ведении находилась каменоломня.

— А где и что вы строили, мастер? — поинтересовался Жак.

— Я возводил крепости в Шотландии, Англии, Нормандии, — отвечал киликиец, — строил замки в Греции и Сирии, работал также в Багдаде и Бухаре. Но моя давняя мечта — возвести настоящий храм. Потому что не крепости, но храмы Господни — это истинные столпы земли. Хотя сказано у Иова: «Плоская земля стоит на столпах, которые Бог колеблет, когда происходит землетрясение… человек не знает мест, в которых земля покоится на столпах…»

Прибыв в каменоломню, они быстро уладили все дела, оставили копейщиков для сопровождения повозок и, дав короткий отдых лошадям, поскакали обратно, чтобы засветло возвратиться в Тир. Стражники у ворот встретили их лихорадочным возбуждением.

— Паруса! Паруса на горизонте! — кричали они наперебой. — Флот императора наконец-то пришел в Святую Землю!

Всадники пришпорили коней и, грохоча копытами по булыжной мостовой, припустили в порт, чтобы как можно скорее убедиться в том, что копейщики говорят правду. На рыночной площади к ним присоединился де Мерлан.

Корабли появились со стороны солнца, и невозможно было понять, кому принадлежит флот и насколько он велик. Но по мере приближения к берегу стало возможным различить, что он состоит из полутора или двух десятков галер, на которых самые зоркие наблюдатели смогли разглядеть большие имперские штандарты.

Мастер Григ, извинившись, покинул приятелей и направился в сторону группы нобилей, среди которых своим богатым одеянием выделялся архиепископ.

— Непонятно… — пробормотал Робер. — По моим прикидкам, Фридрих должен был привести сотни полторы кораблей, а эта эскадра даже на солидный торговый конвой не тянет.

— Наверное, это авангард, — предположил Жак, — а остальные подтянутся завтра или послезавтра.

— Ну, вот и сказочке конец, виллан! Теперь уже скоро мы захватим Иерусалим, ты поедешь домой, в Бургундию, к своей Зофи, виноград растить, а я в Морею, папашины земли окучивать…