Рыцарь Теней

Рэндом улыбнулся.

— С меня взятки гладки. Никогда не был хорошо подкован в пунктах договора по Эрегнору. Теперь, если о соглашении вообще пойдет речь, мы пойдем на него ab initio. Правда, не уверен, что он нам нужен. Черт с ними.

— Держу пари, что Арканс до сих пор жив, — сказал я.

— Ты думаешь, что Льюк держит его заложником, чтобы я не пожаловал им статус Золотого Круга?

Я пожал плечами.

— Насколько близок ты к Аркансу?

— Ну, я подвиг его на это дело и чувствую, что сильно перед ним в долгу.

— Вполне понятно.

— В такие времена иметь дело напрямую со второразрядным государством типа Кашфы — может стать для Янтаря потерей лица.

— Верно, — сказал я, — и кстати, насчет этого — Льюк официально еще не глава государства.

— Однако, если бы не я, Арканс мог бы по-прежнему наслаждаться жизнью на своей вилле, а Льюк, кажется, и в самом деле твой друг — интриган, но друг.

— Ты хочешь, чтобы я упомянул об этом на предстоящей дискуссии об атомной скульптуре Тони Прайса?

Рэндом кивнул.

— Чувствую, очень скоро у тебя должна состояться дискуссия на тему искусства. Плюс к тому тебе вполне уместно присутствовать на коронации друга — как частному лицу. При этом твоя двойная родословная сослужит нам хорошую службу, а он, к тому же, будет удостоен чести.

— Бьюсь об заклад, этот договор ему нужен.

— Даже если мы склонны все-таки пожаловать статус, мы не можем гарантировать ему Эрегнора.

— Я понял.

— И ты не уполномочен нам ничего передавать.

— Это я тоже понял.

— Тогда почему бы тебе немного не почиститься и не пойти поговорить об этом с Льюком? Твоя комната как раз за проломом. Можешь выйти через дыру в стене и съехать по балке — я заметил, что она уцелела.

— О’кей, уже иду, — ответил я, направляясь к дыре. — Но вначале один вопрос, совсем не по теме.

— Да?

— Мой отец возвращался недавно?

— Вопрос не ко мне, — сказал Рэндом, медленно качая головой. — Мы все умеем хорошо скрывать свои приходы и уходы — если хотим, конечно. Однако он, думаю, дал бы мне знать, если б оказался поблизости.

— Наверное, так, — сказал я, повернулся и прошел через стену, обходя провал по краю.

XI

Нет.

Я повис на балке, качнулся и спрыгнул. Приземлился, почти грациозно, в коридоре между двух моих дверей; правда, не хватало одной двери вместе с секцией стены, той, которая и служила входом (или выходом — в зависимости от того, с какой стороны этой стены вам случилось оказаться), не говоря уже о пропавших любимом моем кресле и ящике с коллекционными раковинами, что я собрал на побережьях этого мира. Жутко жалко, что они исчезли.

Я протер глаза и отвернулся, так как даже вид моих разрушенных апартаментов меня мало сейчас занимал. Черт, в прошлом я уже навидался разрушений в своих комнатах. Обычно где-то так тридцатого апреля…

Словно в «Ниагарском Водопаде», я медленно повернулся…

Нет.

Да.

Через проход от моих комнат, где прежде я встречал лишь глухую стену, теперь в северном направлении шел коридор. Спрыгивая со стропил, я мельком заметил его сверкающую протяженность. Поразительно. Боги определенно снова взялись задавать темп моей фоновой музыке. Раньше я бывал в этом коридоре, и его более привычное местоположение — на четвертом этаже, где он идет с востока на запад меж парой кладовых. Одна из интригующих аномалий Янтарного Замка, Коридор Зеркал, который оказался куда протяженнее в одном своем направлении, чем в другом, хранил неисчислимое множество зеркал. Без преувеличения неисчислимое. Попытайся пересчитать их, и никогда не получишь дважды один и тот же результат. Тонкие свечки в высоких стоячих канделябрах мигают, отбрасывая бесконечное количество теней. Там были большие зеркала, маленькие зеркала, узкие зеркала, зеркала, раздавшиеся вширь, зеркала с искусно сработанными рамами — литыми или вырезанными, — обыкновенные, незатейливо обрамленные зеркала и зеркала вообще без рам; множество зеркал остроугольных геометрических форм, с бесформенными очертаниями, кривые зеркала.