Рыцарь. Том I (СИ)

— Охотники — опасные противники, даже если их практики зачастую и архаичны. Иногда мне доставляли проблемы студенты-первокурсники, а ты знаешь, как меня Оцелот готовил. А здесь — взрослые профессионалы. К тому же, Селестина и Шарлотта служат в вейлийской армии. И, насколько мне известно, опыт у них имеется…

— Мы тоже последние десять лет не в игрушки играли. Не беспокойся по пустякам, Жон. Ты делай своё дело — а мы будем делать своё. Выбор, конечно, всегда за тобой, но если что — мы будем рядом и надерём задницу любому, кто на тебя рыпнется, окей? Эх, ладно. Давай, иди, — Манул открыл дверь, выпуская парня наружу.

***

Селестина молча приняла протянутый Шарлоттой свиток и вчиталась в его содержимое.

— Он уже на месте?

— Именно, — Шарлотта сдержанно покачала головой, когда сестра попыталась вернуть ей свиток. — Оставь у себя, сейчас этот кусок пластика и праха не имеет значения. К тому же, мне всё равно некуда его положить.

— Значение имеет то, что наша мать вот-вот может наломать ещё больше дров, чем мы все вместе взятые, — Селестина спрятала свиток в карман и потянулась за своей скъяволлой.

— Оружие может нам вообще не понадобиться: Жону придётся пройти через главный вход, а следовательно, сдать собственное, если он, конечно, вообще возьмёт его. Так что…

— Во-первых, ты тоже взяла свой клинок, — Селестина указала на закреплённый на поясе сестры Кроцеа Морс. — А во-вторых…

Селестина указала на чересчур громко спорящих в саду Бланш и Бьянку.

— «Непредвиденные обстоятельства» могут вмешаться.

— Понимаю, — Шарлотта приложила палец к уху, вслушиваясь в голос пилота, доносящийся из гарнитуры. — «Сом» будет через несколько минут.

— Отлично! Теперь дело за малым, — Селестина бросила последний взгляд на Бланш и поманила Бьянку за собой, прежде чем направиться прочь с балкона. — Не дать чести нашей семьи пасть ещё ниже.

***

Вот уже несколько минут Жон переминался с ноги на ногу у лифта, никак не решаясь пройти в гостиную пентхауса. Наконец, совладав с собой и найдя силы толкнуть двери вперёд и переступить порог, он обнаружил перед собой просторный и богато украшенный зал. Картины современных художников на стенах, небольшой фонтан со скульптурой в центре, обитая бархатом, шёлком и кожей мебель, гигантские панорамные окна, откуда открывался вид на весь город, дизайнерская люстра — убранство номера стоило миллионы лиен и сотни тысяч долларов. «Мама определённо не поскупилась, когда готовила всё это… Жаль будет её разочаровать…» — пронеслась в голове мысль. Говоря о самой Елене, она стояла у одной из стеклянных панелей, разглядывая еле видный из-за облаков и темноты Бикон. Словно почувствовав взгляд Жона, она обернулась.

— Ты… — Елена сделала один крохотный шаг в его сторону. — Ты пришёл!

— Да, — голос Жона звучал безэмоционально и холодно. — Ты позвала меня, и я пришёл. Давай закончим это как можно быстрее, я не хочу тратить слишком много времени.

— Жон, я… — Елена так и стояла, словно пришитая к месту его «приветствием». Внезапно она сорвалась с места, в несколько шагов пересекла комнату и оказалось с ним почти что лицом к лицу. — Я просила тебя прийти не ради рода или чести… Я лишь хотела поговорить с тобой, как мать с сыном.

— Забавно, что ты вспоминаешь об этом только сейчас, — Жон почти что выплюнул эти слова в лицо Елены.

— Жон, я… — женщина отшатнулась, как от удара, пытаясь при этом что-то сказать.

— Что? Что ты? Ты сожалеешь? Тебе «хотелось бы всё исправить»? «Наверстать упущенное»? — так тщательно сохраняемая буквально мгновение назад маска начала трескаться и разваливаться на глазах. Жон знал, что не сможет остановиться, если начнёт высказывать ей всё, что скопилось в нём за эти несколько лет. — Я сыт по горло подобным ещё с первой нашей встречи неделю назад. Честно сказать, я бы даже не пришёл сюда, если бы не хотел услышать одну вещь… Почему?

Жон почувствовал, как по его лицу стекают слёзы.

— Почему, вспоминая свои ранние годы, я понимаю, что однажды ты просто исчезаешь? Тебя просто нет! В какой-то момент я осознаю, что самое близкое к матери, что у меня есть, единственный человек, которому не наплевать — гувернантка. Грёбаная. Гувернантка. Даже ей не было так наплевать, как тебе! И после этого ты ещё хочешь что-то исправить? Да не смеши. Мне и так смешно. Особенно «смешно» было, когда Николас вверил меня моей дражайшей сестре, Селестине! Прям обхохочешься!

Елена вздрогнула. Злость, с которой Жон произносил эти слова, давила почти физически. Он не просто не питал любви к сестре — он её ненавидел.

— Кстати, мне вот интересно… — неожиданно перед мысленным взором Жона промелькнуло лицо светловолосой девочки девяти лет. — А ту мелкую… Джанис, кажется? Её ты тоже собираешься бросить? Так тогда предупредить не забудь. А то неудобно получается — однажды просыпаешься, а тебя отдали на попечение стервозной сестричке-суке, которой проще тебя не обучать, а просто систематически мутузить, во дела, а? Так у неё хоть иллюзий никаких не будет… — Прошипев последнюю фразу, Жон отвернулся от Елены и собрался было двинуться прочь, но…