Рыцарь. Том I (СИ)

Селестина была первой из сестер, ступившей на крышу. Со скьяволлой в руке и полным решимости взглядом, девушка быстрым шагом направилась к краю, словно следя за чем-то в темноте. Идущая следом за ней Шарлотта лишь покачала головой, глядя на то, что по её мнению было лишь обострением паранойи старшей сестры. И всё же, сама она тоже оставалась начеку, держа правую руку на рукояти Кроцеа Морс. Вбитые с детства рефлексы было сложно побороть. Бьянка же сошла на крышу совершенно расслабленной: так, словно ей предстояла лёгкая прогулка. Не сговариваясь, все три сестры, наконец, поравнялись и направились к лестнице, ведущей внутрь: в номер, где их мать, как ей казалось, тайно организовала встречу с их братом. Селестина вернула клинок в ножны за мгновение до того, как двери, повинуясь сильному толчку Шарлотты, распахнулись, и они предстали перед обескураженными Жоном и Еленой. Увидев сестёр, парень, до этого державший руку на воротнике, тут же переместил её за пазуху пиджака и сделал несколько шагов назад. Весь его вид говорил о страхе и напряжении: водя глазами по помещению, он оценивал свои шансы и явно понимал — они очень невысоки. Елена же источала разочарование и гнев:

— Что вы здесь делаете? — голос матриарха Арк звенел от ярости.

— Спасаем честь семьи и гордое имя дома Арк, — Бьянка бросила в сторону Жона презрительный взгляд. — …Пока наш непутёвый брат с не менее непутёвой матерью окончательно не втоптали его в грязь и не уничтожили его перспективы на процветание.

— Честь? Гордое имя? — даже несмотря на напряжённость ситуации, парень нашёл заявление смешным. — Вот уже кому, как не напыщенным придворным стервам говорить о чести!

— Подобным ответом ты лишь ещё раз показал, что отец вполне вероятно ошибался, возлагая на тебя столь большие надежды. Ну ничего… Когда мы вернём тебя домой, мы займёмся твоим воспитанием как следует, — Шарлотта сделала акцент на последних словах. — Во всяком случае, ты больше не будешь изъясняться, как недостойный плебей. Я лично прослежу за этим.

— «Когда»? Скорее «если». А что до надежд… Попрошу заметить, что я никогда, никогда, чёрт возьми, об этом не просил. Признаться честно, мне было бы куда лучше, если бы Николас отрёкся от меня. Быть может, это будет наилучшим решением для обеих сторон, не находите? — Жон отчаянно тянул время, продолжая просчитывать в голове варианты.

— Довольно! — Все взгляды мгновенно обратились к Селестине. — Мне это надоело… Наблюдать за тем, как ты, малявка, строишь из себя храброго и самостоятельного, безусловно, даже в какой-то мере доставляет удовольствие, но это тратит больше моего времени, чем я бы хотела, да и просто надоедает. К тому же… Ты всё ещё не ответил мне за то унижение неделю назад!

Прежде чем даже Шарлотта с Бьянкой успели что-либо понять, Селестина сорвалась с места и врезалась в парня, словно предназначенный для штурма древних крепостей таран в хлипкое деревце. Усиленный аурой толчок сбил его с ног и заставил пролететь с добрую половину помещения, и остановило полет лишь столкновение с фонтаном. Скульптура на нем не выдержала удара и, рухнув с постамента, разбилась. Чаше повезло не больше: от неё откололся крупный кусок, и из образовавшегося разлома теперь лился поток воды. Со стоном опираясь на фонтан, чтобы не дать ногам разъехаться в процессе, Жон всё-таки поднялся. И только затем он заметил направленное ему в лицо остриё скъяволлы. Возможно, в любом другом случае Жон бы просто поднял руки и сдался, может быть даже отпустил бы какую-нибудь шутку, при этом незаметно включив экстренный маячок, после чего спокойно бы ждал, сколько нужно, пока не придёт «кавалерия»… Однако стоило на лице Селестины расцвести «той самой» улыбке, как всё его самообладание мгновенно улетучилось. Она так же улыбалась тогда, десять лет назад. После каждой проклятой богом «тренировки». «1911» оказался в руке прежде чем глаза Жона увидели блеск воронёной поверхности оружия, а кожа почувствовала чуть тёплый от длительного нахождения под одеждой металл. Улыбка Селестины сменилась гримасой шока. И такой и застыла, когда три начинённых прахом пули взорвались прямо неё перед носом, останавливаемые лишь тонким слоем ауры. Её лицо вмиг окутал морозный пар, а в следующую секунду оно было покрыто ледяной коркой. Девушка вскрикнула от неожиданности и, отскочив, нанесла несколько ударов клинком вслепую, свободной рукой силясь разбить сковавшую ей пол головы «маску». Сам Жон же поспешно отступил вглубь зала и, произведя серию выстрелов в потолок, уничтожил освещавшую его массивную люстру. Помещение погрузилось во мрак, отныне подсвечиваемое лишь огнями с улицы и зданий напротив. Презрительное фырканье Бьянки прозвучало в опустившейся тьме как удар колокола. Последовавший свист её хлыста и звуки разлетающейся в щепки мебели звучали не менее громко. И всё же Жон сохранял тишину. Молчавшая с самого начала всего действа Шарлотта, заслонила собой скованную проявлением Селестины мать, обнажив Кроцеа Морс. Во тьме раздались механический щелчок и последовавший за ним голос Жона: