Рыцарь. Том I (СИ)

Тогда она не обратила на неё внимание, раздумывая над более сочной сплетней о том, что некоторые из смешанных команд уже активно пользуются предоставленной им свободой, но сейчас… Она и представить не могла, что кто-то вроде этого парня будет уделять такое внимание общественному мнению: внешне он производил ровно противоположное впечатление.

— Ах ты ж с-с-с… — Коко перехватила непонимающий взгляд Вельвет. — С-собачья жизнь! Вельвет, покажи-ка мне от кого и где ты в последний раз слышала эту, как ты сказала, гадость.

Вернув авиаторы на законное место, Коко двинулась к двери.

— Не знаю, кто это начал, но пусть они только попадутся мне… Я этим курицам все перья выдеру!

***

В саду поместья Арков ещё никогда не было столько шума. Среди грушевых деревьев и кипарисов шел крайне оживленный спор, участники которого никак не хотели уступать друг другу. Три сестры, выбранные для того, чтобы «вернуть заблудшего брата в объятия любящей семьи», после нескольких недель раздумий никак не могли выбрать способ этого самого возвращения.

— Селестина, ты не едешь. — Бьянка шикнула, стоило сестре раскрыть рот для отповеди. — И слушать ничего не желаю, если он вспомнит тебя и ваши «тренировки», то весь план покатиться псу под хвост.

— О, Оум, Бьянка, ему было всего восемь лет! Неужели ты думаешь, что он хоть что-то запомнил?

— Как правило, именно в этом возрасте дети наиболее впечатлительные, — Бланш поправила свой шарф и ножны, прежде чем продолжить. — И я сильно сомневаюсь, что малыш Жон был исключением.

— Прекрати называть его малышом, Бланш. Ему семнадцать! Если кто-то посторонний услышит, то…

— То что? — Бланш закатила глаза, показывая, насколько ей надоели претензии Селестины. — Старшая сестра не может называть своего младшего брата малышом?

— Может, но… — Селестина замялась. — Что если он всё-таки не помнит нас и неправильно поймёт?

— Какие нежности… — Бьянка почти что пропела эту фразу. — Селестина, а ведь всего три минуты назад ты голосовала за то, чтобы скрутить его цепями и затащить в поместье силой.

— Это было три минуты назад, — Селестина тяжело вздохнула. — Сейчас у меня другое мнение.

Селестина прислонилась спиной к одному из деревьев. Она уже успела сменить деловой костюм на свою обычную одежду и была этим крайне довольна. Она сама не знала, почему её так влечет дизайн с глубоким вырезом, но практически каждый из её нарядов имел нечто подобное. И тот, что сейчас был на ней, не являлся исключением.

— Ну, а если я не поеду, то кто?

— Твоё место займет Шарлотта, — Бьянка всё давно спланировала и теперь лишь дожидалась результата. — Если всё пойдет наперекосяк, то её талант придется как нельзя кстати.

***

Укрытая мраком ночи академия спала. Единственным источником света, не считая уличных фонарей, являлось панорамное окно главной башни. В директорском кабинете находились двое: сам его хозяин, Озпин, а также светловолосый студент, что являлся ни кем иным, как Жоном.

— Вы меня вызывали, директор?

— Да. Можешь присесть, Жон, — Озпин указал на кресло, стоявшее с противоположной стороны стола, за которым он сидел. — Может быть, кофе? Должен признать, на Земле выращивают удивительные сорта. Один только «Fazenda Santa Ines» чего стоит — я как раз заказал его недавно.

— Благодарю, директор, но я откажусь и предпочту перейти к делу. Вы просили меня прийти уже после отбоя. Также вы попросили никого не уведомлять об этом. Спешу спросить: к чему такая секретность?

— Мы перейдём к этому позже, пока что хочу спросить… Как тебе академия? Ты провёл здесь уже почти месяц. Я уверен, определённое мнение должно было сформироваться.

Жон сразу почуял неладное: «Он хочет провести интервью? Нет… Здесь что-то ещё. Ну ладно, я пока подыграю».

— Пока что меня всё относительно устраивает. Немного непривычно отсутствие дисциплины, да и все эти, гхм, — Жон помедлил. — стереотипы о землянах иногда доставляют неудобства… Но ничего серьёзного. Ничего такого, с чем нельзя было бы мириться.

— Рад слышать, рад слышать… Скажи, Жон, не замечал ли ты чего-нибудь странного? Может быть, какие-то имена и лица тебе показались знакомыми?

«Что?» — внутреннее чутьё парня насторожилось.

— К чему вы клоните, сэр? В моей медкарте, конечно, указана частичная травматическая амнезия, но я сомневаюсь, что это может быть как-либо связано с Ремнантом… Я родился и вырос на Земле, а в период, который затрагивают провалы… Ну, о Ремнанте вообще ничего не было известно.

— Скажи, в каком штате ты вырос?

— Эм… В Нью-Йорке?

— А название приюта назвать сможешь?

— Я, э…

— Может быть, хотя бы населённый пункт? Район?

— …

— Имя того, кто поручился за тебя при приёме в академию?

— …

— Может, пару имён друзей? У тебя ведь были друзья в приюте и в академии, верно? В конце концов, ты охарактеризован, как прирождённый лидер.

Разговор окончательно начал напоминать допрос. Чутьё уже вовсю сигналило тревогу. Глаза Жона бегали по обозримому помещению, выискивая и изучая пути отступления. Легенда рушилась на глазах.