Рыцари без страха и укропа [СИ]

Её лица было не разглядеть: казалось, она вся была соткана из переливающего разными цветами сияния. Один сплошной свет, в котором вырисовывалась фигура метра три ростом как минимум. Эймерик с трудом разглядел длинное белое одеяние, клинок в руках…

— Ты! — закричала тёмная богиня. Рыжий воришка торопливо отполз в сторону: обладательница золотистых туфелек явно не собиралась смотреть на то, что свалилось ей под ноги, с высоты своего роста. Сотканная из света фигура молча занесла клинок. Спокойное движение, без ненависти, без желания поглумиться и уничтожить. Так заносит топор палач, исполняющий смертный приговор. Безразличие и сосредоточенность, несвойственные обитателям этого мира. Да и разве могло бы это сияющее создание родиться на Срединной Земле?..

Одно карающее движение клинка — и демоница, взвыв, рассыпалась пеплом. Эймерик и остальные с отвисшими челюстями наблюдали за этой невиданной мощью. Вспомнив о демонической крови Нимруила, Эймерик в ужасе покосился на любимого — мало ли, это существо решит, что они заодно с той демоницей… А Киандалл отчего-то усмехался, глядя на высокую фигуру: де Тролло явно что-то знал, но что именно, он пока не собирался говорить.

— Не бойтесь, смертные существа. Вас я не трону. Вы помогли мне.

— Д-да всегда пожалуйста, — отбивая зубами барабанную дробь, проговорил Эймерик. Равнодушный голос женщины откровенно пугал его. Это… Соланджа? Та самая богиня, правящая одним из Верхних Миров?

— Забавно, — на голос божества отзывалось невесть откуда взявшееся эхо, и казалось, будто в одном этом голосе слились десятки, сотни других. — Этим именем меня ещё никто не называл.

— Как же… — не понимал рыжий воришка. Киан посмотрел на восхищённо приоткрывшую рот Эни, на Нимруила и со всё той же странной усмешкой произнёс:

— Это Шанталь. Настоящая она. Я чувствую её магию и, готов поклясться, наш голубой друг тоже.

Эймерик смотрел — и не верил. Фигура, сотканная из чистого света, в его представлении не могла принадлежать тёмной богине, несущей смерть.

Почему тёмная сила обращается в свет?..

Рыжий воришка вздрогнул: ему показалось, что Шанталь в этот миг прожгла его взглядом насквозь.

— Вы смешные, смертные существа. Вы полагаете, что можете понять и объять своим умом всё, что есть. Но вы постоянно упускаете главное. Четырнадцать миров, все те, что лежат над и под Срединной землёй — единое целое. Срединная земля — наше зеркало. Семь Верхних Миров — отражение семи Нижних. И наоборот. Я не желаю смерти Соландже. Это всё равно, что пытаться убить собственное отражение в зеркале. Пусть для вашего отражение лево — это право, это не делает вас непохожими. Все мы — и жители Верхних Миров, и Нижних — по сути одно целое.

— Стоп-стоп! — схватился за голову Эймерик. — Но… разрушение мира, и все дела…

— Глупый мальчик, — богиня не смеялась, как её посланницы: напротив, она оставалась подчёркнуто спокойной. — Когда рухнуло бы наше зеркало, рухнули бы и остальные миры. И мой мир тоже. К чему рушить мир, который я сама создала?..

Эймерик попытался выйти из ступора, упорно заставляя себя думать, что он говорит с кем угодно, но не с богиней. Так было легче сосредоточиться. А ведь в словах Шанталь была логика… Почему они раньше-то этой логики не замечали?!

— Потому, что для вас мир — это чёрное и белое, — спокойно ответила на невысказанный вопрос богиня. Затем наклонилась к позеленевшему Эймерику, и он ощутил ровное тепло, исходящее от сияния. Протянув руку, Шанталь легко сняла соскользнувшую с его шеи подвеску:

— А это, пожалуй, я заберу себе. В моём мире никто больше не додумается это использовать.

— А тот демон? Кто она? — осмелев, спросил Нимруил. Шанталь равнодушно посмотрела куда-то вдаль:

— А, эта дурочка… Одна из моих слуг. Она возомнила, что если падёт существующий миропорядок, она сумеет в этом хаосе занять моё место. Наверняка она хотела заполучить подвеску, чтобы создать множество её копий, разделив мою силу так, чтобы я стала слабее неё. Да, к слову… Девочка, посмотри на меня.

Вспомнив, что Антуанетту богиня вполне может забрать на законных основаниях, Киандалл закрыл девушку собой. Заметив это телодвижение, богиня покачала головой:

— Я не заберу её. Мне неважно, жива она или мертва. Я хотела сказать о другом… Знаешь ли ты, девочка, на чьей ты земле? Это место построили твои предки, и когда-то именно их королевство процветало на этих островах. Смерть сродни снам, и я видела твои сны. Как ребёнок, ты мечтала о королевстве, где не будет печали и бед. В твоих силах, девочка, сделать эти сны явью. Это твоя земля, и никто не скажет ни слова, если ты заберёшь её по праву. Все вы доказали, что вы достойны лучшей доли, чем смерть. Пусть вы и всё такие же глупые смертные создания.

Богиня, не обращая внимания на отвисшие челюсти четверых друзей, спокойно развела руками пространство перед собой, будто оно было простым занавесом, и исчезла. Дар речи первой вновь обрела Антуанетта. С горящими глазами посмотрев на разрушенные ворота, она прошептала:

— Даже не верится… Всё закончилось, да? И это место… его строили мои предки?