Рыцари былого и грядущего. Том I

Жак превзошёл сам себя в скорострельности. Пятеро бандитов, поражённых стрелами, валялись на земле уже через несколько секунд. Гуго, как всегда, вихрем вылетел из засады, разом поразил троих бандитов, пока они не начали ещё оказывать сопротивление. Жак продолжал стрелять, не покидая кустов, тем самым вынуждая бандитов разделить силы. Сработало – пятеро негодяев бросились в сторону кустов. Жак встретил их, не покидая поста – противникам здорово мешали заросли колючек, а Жак занял позицию, не позволяющую им нападать всем одновременно.

На Гуго навалились пятеро. Двоих он уложил сразу же, но тут же получил две режущие раны – в лицо и в правую руку. Он обливался кровью, но к обороне не переходил, непрерывно атакуя. Когда ему противостоял последний бандит, Гуго уже совершенно утратил силы и раненная рука едва держала меч, а последний противник был самым здоровым и, судя по всему, самым опытным. Теперь изнемогающий рыцарь уже оборонялся.

В горячке боя Гуго не подумал о том, что где-то «потерялись» ещё как минимум пять бандитов. Если бы и они сейчас навалились на него, он уже давно был бы мёртв. И тут он заметил, как по другую сторону от источника молодой монах в чёрно-белой сутане цистерианца, лихо орудуя турецким ятаганом, отбивался от целой своры негодяев. Последнее, что Гуго увидел, теряя сознание: лихой монах вонзает ятаган в живот одному из бандитов.

Опус второй. Путь Роланда

Со стены своего родового замка юный господин смотрел на приближающуюся рать. Два десятка рыцарей, сотня конных сержантов и до полутысячи пеших. Неплохо подготовились. Вооружены хорошо. На больших телегах везут огромные брёвна. Намереваются воздвигать осадную башню. Видимо, братец Гийом совсем ополоумел – решил взять штурмом замок их отца. Да, подготовились они неплохо, но неужели Гийом не понимает, что их родовой замок в течение нескольких лет может спокойно выдерживать осаду втрое большего войска. Гийому придется отступить, а может быть и погибнуть в братоубийственной бойне. Впрочем, Гийом вряд ли погибнет. Зная его характер, трудно представить, что он лично полезет на стены. Но сколько они убьют своих же собственных людей? Юный господин посмотрел вокруг себя и увидел мужественные сосредоточенные лица верных слуг. Многим из них суждено погибнуть, отстаивая право, которое их господин и так имел. Право старшего сына.

***

Когда ему было 5 лет, он не сомневался, что они, знатные господа, составляют особую породу людей. В общем-то только они и являются людьми, а крестьяне и слуги – не совсем люди, почти животные, только внешне похожие на людей, да не очень-то и похожие – грязные, оборванные, с грубыми, тупыми, дикими лицами. И вот однажды отец взял его с собой на охоту. Один слуга поранил руку, и он увидел, как на землю капает красная кровь. Красная! Такая же, как и у него! Свою кровь он тоже видел, однажды неосторожно прикоснувшись к отцовскому мечу. Тогда же он и подумал: какая красивая у него кровь – густая, яркая. Это потому что он сын знатного сеньора. А у этих скотоподобных слуг она, наверное, какая-нибудь серая, мутная. Он был потрясён до глубины души, убедившись, что кровь слуги такая же, как и у него – ни чуть не менее красивая.

Своё открытие он ото всех скрывал, больше всего боялся сказать о нём отцу. Именно от отца, а точнее из суммы его обрывочных высказываний, он знал, что слуги – не люди. Однажды он не выдержал и проговорился своему брату Гийому, который был моложе его всего на год. Гийом лишь презрительно фыркнул: «Подумаешь… они всё равно скоты».

И наградил же его Господь такой нежной, ранимой и впечатлительной душой. Пережив эмоциональное потрясение, он уже не мог остаться прежним. И вот он наконец отважился поднять «проблему крови» в разговоре со священником, который жил у них в замке. Старик долго охал, кряхтел, мотал головой и наконец изрёк: «Скажу вам одно, мой юный господин: Бог всем людям даровал совершенно одинаковые, бессмертные души. Все люди, будь то знатные сеньоры или нищие бродяги, имеют одинаковую надежду на спасение души. И больше ни о чём не спрашивайте меня, а то как бы ваш отец не прогневался».

Слова священника стали для него ещё более потрясающим открытием. Его душа совершенно переменилась. Он стал любезен и вежлив со слугами, старался время от времени угощать их чем-нибудь. «Если Бог относится одинаково и к знатным, и к незнатным, значит и я должен относится одинаково», – рассуждал мальчик.