Рыцари былого и грядущего. Том I

Гийом, словно лис, рыскал по их владениям, подстрекая вассалов, мелких рыцарей, перейти на его сторону. Он смог убедить очень многих. И вот теперь его воинство двигалось на отцовский замок, как на вражеский. Юный хозяин смотрел на их приближение со стены.

С детства он был гораздо сильнее Гийома. Его широченным плечам и коренастому сложению завидовали даже опытные воины. И последние годы он всё своё время делил между молитвой и боевыми упражнениями. Он любил меч, любил жаркие схватки, которые пока были лишь учебными, но он чувствовал, что это его стихия. Он знал, что во всей округе нет рыцаря сильнее и искуснее его – в любом поединке он не нашёл бы равных. Гийом не любил меч, всегда отлынивая от боевых занятий и предпочитая пьянствовать с сыновьями вассалов. Сейчас старший брат мог вызвать младшего бунтаря на поединок и положить его лицом в грязь за какую-нибудь минуту. При этом не пострадал бы никто из их вассалов-рыцарей и сержантов, стены их родового замка не обагрились бы кровью. Но где-то в глубине души юноша чувствовал, что этот выход, при всей его безупречности, для него неприемлем.

Подумав, он понял почему не хочет поединка. Гийома он никогда не убьет. И Гийом никогда не оставит мечты о том, чтобы стать хозяином, не перестанет сеять смуту и заниматься подстрекательством. Они могут хоть каждый год проводить по поединку, но на каждое поражение в честном бою Гийом будет отвечать тремя заговорами. Юноше нисколько не нравилась мысль, что его когда-нибудь всё-таки зарежут в собственной спальне, как курицу на кухне. Но против этого можно было принять меры и дело было не в этом. Юноша хотел жить в атмосфере всеобщей любви, которой так не хватало ему с самого детства. Став хозяином, он не сомневался в том, что теперь в его владениях никто и никого не обидит – все будут любить друг друга. Для вассалов он станет старшим братом, для крестьян и слуг – отцом, строгим и требовательным, но заботливым и внимательным к их нуждам. Для сеньора графа он станет сыном, во всём послушным и всегда готовым прийти на помощь. В его феоде теперь будет царить евангельская иерархия – власть высших священных начал. Все они могли стать замечательной, дружной семьёй. Но из-за Гийома этого теперь никогда не будет. И только ли из-за него? Они обречены жить в атмосфере всеобщего страха, подозрительности и предательства. Но власть такой ценой ему была совершенно не нужна и даже мысль о ней стала отвратительна. Всё теряло смысл. Совершенно всё.

Юноша спустился со стены, подошёл к воротам и велел открыть их. Он был без доспехов и без оружия, в одном белом плаще поверх туники. Верные сержанты пытались было протестовать:

– Мессир, не делайте этого, вас убьют!

Никому в замке происходившее не казалось ни странным, ни страшным – обычная и привычная усобица между братьями. И вот это-то представлялось благородному юноше самым ужасным и нестерпимым – они считают, что это нормально, когда брат идёт войной на брата. Они с радостью помогли бы ему убить Гийома. Они, его дети, легко убили бы брата их господина. Юноша испытал такую боль, какую обычно испытывает отец, убедившийся, что его единокровные чада сбились с пути истинного.

Голосом господина Божьей милостью он отдал последнее распоряжение:

– Сейчас вы откроете ворота. Я выйду. Вы немедленно закроете ворота за моей спиной.

Слуги опешили и растерялись, но слов, произнесённых голосом природного повелителя, ослушаться не посмели.

Ворота с лязгом захлопнулись за его спиной. В одиночестве, исполненном несказанного величия, он стоял на мосту через ров в развевающемся белом плаще. За его спиной был родовой замок, перед лицом – приближающаяся вражеская армия. Юноша вдруг ощутил такую уверенность в себе и такую внутреннюю силу, как будто в одиночку и без оружия защитить свой замок ему было не сложнее, чем в детстве – ящик с игрушками.

Враги подступили вплотную ко рву. Впереди – заметно нервный Гийом на хорошем коне.

– Я слушаю тебя, брат мой Гийом, – сказал юноша так, как будто король с трона обращался к одному из своих вассалов.

Гийом нервничал, потому что не понимал смысла происходящего. И всё-таки, запинаясь и заикаясь, он выпалил заранее заготовленную тираду:

– Ты не достоин владеть замком нашего отца. Ты – сумасшедший, это знают все. Бог лишил тебя разума. Хозяином буду я.

Гийом говорил, не слезая с коня. Ему хотелось чувствовать себя выше брата, который вскоре будет окончательно повергнут. На белый плащ было направлено не меньше десяти арбалетов. Гийом подумал: «Хорошо бы кто-нибудь из сержантов случайно выстрелил и прикончил этого благодушного дурака. Сержанта я вздёрнул бы, а моё право на наследство тот час стало бы совершенно законным». Но никто из сержантов не выстрелил. Юный хозяин выжидал время, словно давая возможность его пристрелить, если такой замысел есть, а потом с равнодушной и немного насмешливой улыбкой сказал:

– Если ты хочешь быть хозяином, Гийом, к этому нет никаких препятствий. Считай, что всё принадлежавшее нашему отцу уже твоё.

Юноша повернулся спиной к брату, поднял голову и твердо сказал: