Рыцари былого и грядущего. Том I

Когда аббат Бернар прославился на всю Европу, когда каждое слово клервосского подвижника стали жадно ловить кардиналы, да и сам римский папа, Гуго был этим немного удивлён. Святые люди редко обретают в нашем мире такое влияние. Магистр усмотрел в этом особую Божью волю – Орден Христа и Храма получил возможность заявить о себе на весь христианский мир. Это произошло на церковном соборе в Труа в 1127 году.

После собора Гуго на несколько дней уединился. Он был счастлив, но по его лицу почти непрерывно текли слёзы. Он постоянно вспоминал весь свой путь от того момента, когда ещё не достигнув Иерусалима, увидел у источника трупы паломников. С тех пор минуло 23 года. Через что пришлось пройти! Орден, порой представлялся ему мечём, который преспокойно плывёт по реке, к тому же – против течения. Гуго понимал, что он не мог создать этот Орден. Их братство было творением Божьим.

Гуго вспомнил о том, как они тогда впервые собрались в Клерво. Отец Бернар благословил Роланда, Готфрида и Гундомара на вступление в Орден, а де Пейна, де Сент-Омера, де Мондилье, де Сент-Амана и де Монбара постриг в монашество. Теперь монахи Ордена были полноценными рыцарями, а рыцари Ордена были полноценными монахами.

Тогда отец Бернар казался им способным только к молитве и священнодействию, его считали косноязычным, но проповедь, которую произнёс им аббат на прощание, дышала самым высоким, воистину божественным красноречием:

– Я слышал в ваших словах опасение за землю, которую наш Господь почтил Своим присутствием и освятил Своей кровью. Как вы поступите, отважные мужи? Как вы поступите, служители креста? Отдадим ли псам Святыню, а бисер свиньям? Сколько грешников снискали на Святой Земле слёзным покаянием отпущение грехов после того, как языческая мерзость была вычищена мечём ваших отцов! Видит это дух злобы и завидует, скрежещет зубами и бледнеет! Потеря Святой Земли была бы для всех веков безутешным горем, как невознаградимое зло, но в особенности оно послужило бы вечным упрёком и бесконечным сожалением для нашего презренного века. Вперёд же, рыцари, и разите с неустрашимой душой врагов Христа, с уверенностью, что никто не может лишить вас милости Божьей!

Покидали Клерво, направляясь в Святую Землю, под неизгладимым впечатлением проповеди аббата Бернара. Рыцари долго ехали молча. Потом Гуго услышал, как де Мондилье начал что-то напевать себе под нос:

Девять рыцарей отправились на Восток.

Девять рыцарей оставили матерей…

Он на некоторое время умолк, а потом продолжил без связи с предыдущим:

Тридцать три тысячи.

Тридцать три тысячи рыцарей.

Гуго с недоумением спросил:

– Что это вы поёте, любезный брат?

– Я трувер. Мне кажется, в моей душе рождается песня.

– Вам будет очень интересно познакомиться с нашим Бизо. Заранее предвкушаю встречу северного трувера и южного трубадура.

– Наслышан о брате Бизо. С нетерпением жду нашей встречи.

– А про какие это неисчислимые тысячи рыцарей вы пели?

– Не знаю. Эти слова родились в моей душе, их смысл мне пока не понятен.

Гуго задумался. А потом и сам начал напевать слова, звучащие, как голос грядущего:

Тридцать три тысячи.

Тридцать три тысячи рыцарей.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

БАНКИРЫ ХРАМА

Командор Дмитрий Князев широкими размашистыми шагами вошёл в тренировочный зал. Он был в полном боевом снаряжении – белая туника с красным крестом трепетала на металлических доспехах, как флаг на броненосце. Шлем командор нёс в руке, его голова была затянута в тугой кевларовый подшлемник. Дмитрий широко улыбался. Сиверцев, который следовал за своим наставником в двух шагах, не сомневался, что командор, если судить по его жизнерадостному настрою, первым делом заключит в объятия невысокого тамплиера, который уже находился в зале. Последний, так же облачённый в доспехи и тунику, казалось, не обратил ни малейшего внимания на появление в зале новых людей, продолжая стоять к ним вполоборота и задумчиво рассматривая свой меч.

И вот, когда Дмитрий приблизился к нему на расстояние двух шагов, из-за спины командора неожиданно взметнулась молния двуручного меча – удар был явно рассчитан на то, чтобы раскроить товарищу череп. Маленький тамплиер был так же без шлема, а прочный, но тонкий подшлемник не смог бы выдержать такой удар.

«Малыш», по всем приметам находящийся в состоянии меланхолической задумчивости, казалось, совершенно не ожидал нападения, и всё-таки он ушёл из-под меча с кошачьей грацией, в падении успев нанести ответный горизонтальный удар, грозивший оставить Дмитрия без ног. Князев мгновенно подпрыгнул, как на скакалке. Похоже, он совершенно не имел упований на внезапность своего нападения. И понеслось.