Рыцари былого и грядущего. Том I

– Твоих рассказов, Роланд, было вполне достаточно, чтобы я полюбил отца Роберта, хотя ни разу с ним не встречался. И не известно – встречусь ли? Он сейчас среди ангелов. Мы – среди людей. Он – блаженствует. Мы – воинствуем. Утрата невосполнимая для всей Церкви. А для нашего братства, может быть, губительная. Неужели мы не нужны Господу? Ты знаешь, Роланд, мы подошли к черте, за которой дальнейшее существование нашего братства невозможно без благословения духовного лица. И не любого, а такого, чьё слово имеет вес для всей Франции. Я не допущу, чтобы наше братство превратилось в секту. Лучше останусь здесь, в Сито… Я не знаю, что делать.

– Есть мысль. Позволь, Гуго, я расскажу тебе об одном человеке. Несколько лет назад сюда, в Сито, пришёл юноша. Ему было тогда лет 20 с небольшим. Его отец – сеньор де Фонтен – из древнего и могущественного рода Бургундии. Владения этого рода простираются от Труа до Дижона и от Танжера до Лангра. Супруга сеньора де Фонтена – из столь же славного рода де Монбар. У них – шесть сыновей и дочь. Юноша, о котором я веду речь – Бернар, третий сын. И вот, представь себе, сей Бернар в столь ещё юном возрасте явил необычайную духовную силу и невероятную способность влиять на людей. Всех своих братьев и сестру он убедил принять монашество. Сейчас все они уже в разных монастырях. И отец, и мать Бернара так же подумывают принять монашество. Слышал ли ты когда-нибудь о том, чтобы сын имел такое влияние на родителей?

– Всё это и правда необычно. Я, конечно, мало понимаю в духовной жизни, но не вообразил ли твой Бернар себя чем-то большим, чем он есть? Мне никогда не нравились слишком юные отпрыски слишком знатных родов, ведущие себя так, словно все короли мира – их вассалы.

– Ах, Гуго… Если бы ты видел Бернара! В нём совершенно нет высокомерия. Кажется, он последнему из своих слуг не решился бы что-то приказать. Брат Бернар стыдлив и застенчив, как девушка, легко приходит в смущение, очень неразговорчив, выглядит постоянно погруженным в размышления. Да его и видят-то не часто. Он любит уединение. Братья рассказывали мне, как он вёл себя, когда только что поступил в монастырь. Ты знаешь, у цистерианцев физический труд обязателен для каждого монаха, будь он хоть сыном короля. И не случайно ведь Бернар выбрал именно Сито – он знал об этом. Вот только юноша он чрезвычайно болезненный, его утроба часто извергает обратно всю пищу, так что он неделями ходит ничего не евши. Из-за болезни ему готовы были сделать снисхождение, но во время жатвы он рвался на полевые работы, как рыцари рвутся в бой. Серпом он, конечно, не владел, все знатные юноши учатся работать серпом только в Сито, а Бернар оказался самым неспособным из них, у него на поле вообще ничего не получалось. И тут ему готовы были оказать снисхождение, потому что видели – парень старается изо всех сил, просто неспособный. Ему определили бы такой труд, который никаких особых навыков не требует. И что ты думаешь? Бернар день и ночь со слезами молил Бога даровать ему способность к жатве, и Господь оказал ему милость. Бернар стал самым лучшим жнецом во всём монастыре. Братья рассказывают, что он искрился от счастья, ловко орудуя серпом. Но гордость не проникла в его сердце, он остался таким же стыдливым и застенчивым. Теперь ты понимаешь, какова природа его влияния на людей?

– Не очень. Всё это слишком необычно. Ни на что не похоже.

– А тебе не кажется, что таково же и наше братство – необычное и ни на что не похожее? Мы хотим, чтобы нас поняли, а кто способен на это, если не такой вот необычный монах?

– Прости, Роланд, но я не понимаю, что нам даст поддержка простого монаха, который, к тому же при всех своих достоинствах – всего лишь неоперившийся юноша.

– Гуго, ты реши для себя, к чему стремишься – к признанию человеческому или Божьему? Ты хочешь, чтобы герцоги и кардиналы усыпали твой путь лепестками роз? Или ты хочешь жить в мире с Господом и следовать Его жертвенному пути? Простой и безвестный монах, если он человек святой жизни, может призвать на наш Орден благословение Господне. А возраст… Сколько тебе было лет, когда ты вломился к королю Балдуину с такими требованиями, как будто имел право ему приказывать?

Слова Роланда прозвучали жёстко и властно, почти гневно. С де Пейном говорил уже не товарищ и не подчинённый, а монах – вестник Божий. Гуго, до той поры остававшийся подавленным и мрачно-недоверчивым, оживившись, с искрой радости в глазах глянул на Роланда:

– Где твой Бернар?

– Его здесь нет. Совсем недавно он с двенадцатью братьями ушёл в Клерво, чтобы основать там новый монастырь. Клерво – Ясная долина. А ведь ещё совсем недавно это место называли Долиной полыни. Это и правда горький край, издавна бывший пристанищем воров и разбойников. Бернар – как мы. Одно только его появление в тех краях рассеяло бандитов.

– Чудеса да и только. Насколько я понимаю, ты уже был в Клерво, и с Бернаром говорил, и про наш Орден ему рассказывал. Что он ответил?