Рыцари былого и грядущего. Том I

– Я понял, Гуго. Всё просто. Я знаю, что делать. Я отправляюсь ко двору графа Фландрии. Пейн и Аршамбо будут мне поддержкой при дворе. Мы расскажем, кто мы и чего хотим. Пресвятая Богородица поможет нам! – де Сент-Омер упал на колени и, сложив руки на груди, углубился в молитву.

Гуго присоединился к брату, так же встав на колени. Только Гуго сейчас, в отличие от Жоффруа, не имел сил молиться безмолвно. Он возвёл глаза к небу и с жаром возгласил: «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу!». Поразительной была способность этого сурового воина и изощрённого дипломата превращаться в пламенного молитвенника. Они молились, сколько требовала их душа, потом одновременно встали. Глаза де Пейна светились счастьем. Он обнял де Сент-Омера, отступил на шаг и восторженно начал:

– Жоффруа, дорогой, что бы я делал без тебя. Ты нашёл решение! За поддержкой, покровительством и признанием надо обратиться к людям достаточно могущественным, но никак не связанным с феодальными распрями Палестины. У наших покровителей не должно быть интересов в Святой Земле. И тогда у нас будет возможность служить только Христу и Его Пречистой Матери. Граф Фландрии, говоришь? Замечательно! Могущественный сеньор, который славится своей религиозностью. Вот какие покровители нам нужны, Жоффруа – могущественные и боголюбивые. В сердцах своих мы уже похоронили возлюбленную нашу родину. Она стала для нас Заморьем. Но, видимо, рано нам ещё забывать о родной земле. Мы отправимся в Европу. Ты – во Фландрию, я – в Шампань. Владения графа Гуго Шампанского больше, чем у короля Франции, при этом он всем известен возвышенно-религиозным настроем души. Эх, поддержал бы нас кто-нибудь из церковных иерархов Европы!

– Лучше всего – римский папа.

– Да кто мы такие для папы, во всяком случае пока? С чем мы явимся в Рим, четыре рыцаря? Давай-ка позовём Роланда, он у нас из духовных.

Роланд как будто имел заготовленное решение:

– Отец Роберт. Аббат Роберт де Молезм. Дело не в том, что он мой духовный отец, и я его знаю лучше других, хотя и это важно – за благословением куда удобнее обращаться к человеку, который хорошо знает хотя бы одного из нас, но главное всё же в другом. Отец Роберт – внутренне очень свободный человек. Его разум не скован слепым следованием устоявшимся привычками большинства. Мы вместе с ним основали аббатство Сито – у нас многое не так, как в других аббатствах. Отец Роберт хорошо понимает, что Церковь не должна бояться нового, а от некоторых старых привычек ей следовало бы отказаться, потому что иные традиции – не от Бога. В большинстве наших монастырей сохраняется неравенство знатных и бедных. Это плохо. Иерархия есть благо в миру, а в монастыре должно быть братство. Мы в Сито так и сделали, у нас монахи из баронов – брёвна таскают. Такое же братство в нашем рыцарском Ордене, поэтому я с вами. У нас есть и феодальная иерархия и монашеское равенство одновременно. Это непросто понять, а отец Роберт – поймёт и немало ещё всего посоветует. Став монахом, я боялся брать в руки меч, но отец Роберт сказал мне, что главное – три монашеских обета. Мне кажется, он предчувствовал рождение нашего Ордена. Тогда он почти ничего не говорил мне о своих соображениях, но я чувствовал, что в его душе созревают некие новые мысли по поводу монашества и рыцарства. Сейчас нам надо это всё обсудить. Если бы вы, братья, не начали этот разговор, вскоре я всё равно отправился бы в Сито. Надо определить дальнейший путь.

– Мы, конечно, имели ввиду поддержку кого-либо из кардиналов или епископов, – заметил де Сент-Омер.

– Поверьте, что к князьям Церкви нам пока рано обращаться, – уверенно парировал Роланд. – Нам нужна поддержка опытного и мудрого аббата, который обладает большим духовным авторитетом среди монашества. Он и будет, если поддержит нас, всё объяснять и растолковывать кардиналам и епископам. Нас не услышат, а его услышат. Отца Роберта услышал бы даже папа римский.

Гуго слушал Роланда с отсутствующим видом. Всё, о чём говорил цистерианец, стало понятно ему сразу же, едва тот произнёс первые слова. Правота Роланда, при всей её неожиданности, была идеально проста и совершенно очевидна. Самые нестандартные мысли Гуго умел мгновенно схватывать и развивать. Согласившись с Роландом, он уже думал о другом. Когда цистерианец закончил, Гуго сказал:

– Теобальд. Каждую ночь молюсь за своего сына Теобальда. Потом засыпаю, и он мне снится. Адель никогда не снится. Это очень странно.

***

В Европу они отправились втроём – де Пейн, Роланд и де Сент-Омер. Каждый взял только по одному оруженосцу. За старшего в охранном отряде оставили Бизо. Тот сам наотрез отказался ехать в Европу и причины объяснять не стал. До причин не допытывались, в делах Прованса понимали мало, а «на хозяйстве» всё равно кого-то надо было оставлять.

Вернувшись на родину, расстались. Гуго поскакал в Пейн, де Сент-Омер – к отцу, в их родовой замок во Фландрии, а Роланд – в Сито. В этой обители и договорились встретиться, когда уладят все остальные дела.

***