Рыцари былого и грядущего. Том I

– Верно. Боюсь превратиться в экономическую мышь. Когда с головой уходишь в сферу финансов, поневоле начинаешь заражаться стилистикой конкурентов, а наши конкуренты – олицетворённая подлость, уверяю вас. С оружием в руках легче сохранить соответствие рыцарскому стилю финансовых операций. Храмовники – львы финансового мира, это точное отражение львиной боевой манеры. Конечно, великому командору Иерусалима Орден не вменяет в обязанность участие в боевых операциях. Но иногда я иду на это. Потомок рода Лоуренсов должен остаться прежде всего рыцарем.

Сэр Эдвард говорил всё спокойнее и тише. Кажется, ничто не способно было привести его в состояние нервного перевозбуждения, даже если речь шла о самых важных для него и волнующих предметах. Теперь Сиверцев понял, почему Лоуренс подействовал на него магически, несмотря на устойчивое ощущение дискомфорта, которое он испытывал рядом с ним. Это была личность на редкость уравновешенная и сбалансированная. Это одновременно и манило, и отталкивало того, кто вечно пребывал «на нерве». Холодность и высокомерие сэра Эдварда оказалось отнюдь не внутренними его свойствами, а внешними проявлениями его гармоничности. Теперь Андрей заметил, что голос Лоуренса очень приятен, а улыбка совершенно обворожительна. В его открытости, искренности, так же как и в его суровости, не было ничего напускного. Просто это были две стороны одной медали.

***

Теперь Сиверцев жил в Гондэрском замке вместе с несколькими послушниками, так же получающими боевую подготовку. В Гондэре, как и в Секретум Темпли, была очень неплохая библиотека. Всё свободное время, остававшееся от боевых занятий и богослужений, он по-прежнему отдавал книгам. Теперь его более всего интересовала финансово-экономическая деятельность Ордена Христа и Храма.

Источники расходились во многом, но все до единого подчеркивали безупречную финансовую честность тамплиеров. Желающих полить Орден грязью было более чем достаточно, к тому же враги тамплиеров никогда не страдали недостатком фантазии, изощряясь в изобретении поразительно нелепых обвинений, но даже самые неутомимые генераторы клеветнических небылиц ни разу не пытались упрекнуть тамплиеров в финансовой нечестности. При этом честность первых банкиров Европы, ломбардцев, охотно ставили под большое сомнение, то есть финансовая добросовестность тогда, как и сейчас, отнюдь не была общей отличительной чертой торговцев деньгами.

Вскоре Андрей обнаружил хорошее подтверждение тому, что между боевым и финансовым стилем тамплиеров не было никакого зазора. Араб ибн-аль-Асир писал о том, что мусульмане, заключая соглашение с крестоносцами, как правило, требовали тамплиерских гарантий: «Рыцари Храма были благочестивыми людьми, которые засвидетельствовали свою верность данному слову». Что может быть дороже такой похвалы врага? Речь тут шла о вопросах военных, как правило, о заключении перемирий. При этом слово, данное врагам, тамплиеры хранили столь же свято, как и верность союзникам. Эмиры, порою, настаивали на участии в переговорах хотя бы одного тамплиера, зная, что исполнение данного им слова чести потом будет отстаивать весь Орден, всей своей мощью. А вот христианские хронисты частенько упрекали тамплиеров в слишком строгом соблюдении перемирий с мусульманами. Ну как же это не понять? Ведь это так выгодно – выждать подходящий момент и нанести удар в спину врагу, расслабленному перемирием. Правда, это немножко подло, происходит некоторый ущерб для чести, но ведь на войне все средства хороши, а победителей не судят, не правда ли? Тамплиеры так не считали. Честь и верность слову были для них превыше всего.

Естественно, с финансовыми партнёрами и даже с конкурентами на финансовом рынке они поступали ни чуть не менее честно, чем с противниками на войне. И ведь надо же – именно тамплиеры были самыми успешными вояками и финансистами своего времени. То что предательство и подлость выгодны, а потому без них никак не прожить – это выдумка подлецов. Предатели могут получать некоторые тактические преимущества, но долговременную, стратегическую эффективность может обеспечить только честность, что и было доказано тамплиерами.

Рассуждая о финансовых изобретениях храмовников, не многие задумывались о том, с чего это воинствующим монахам стукнуло в голову заняться банковской деятельностью? Мыслителям века сего этот вопрос и в голову не приходит, потому что тут им кажется всё понятно – человек начинает торговать деньгами, потому что хочет иметь их как можно больше. Но тамплиеры никогда не стремились иметь как можно больше денег, то есть это никогда не было для них самоцелью. У них была совершенно иная мотивация. Собственно говоря, на все сферы своей весьма разноплановой деятельности они имели одну единственную мотивацию – служение Господу нашему Иисусу Христу через служение Святой Земле, политой Его кровью.