Рыцари былого и грядущего. Том I

Так вот в чём, оказывается секрет неслыханного боевого мужества тамплиеров! Они шли в бой, имея такое особое состояние души, какое обычный воин и представить себе не мог. Они испытывали счастье полного самоотречения, которое даёт человеку только истинная любовь. Вот в чём был смысл их боевого клича: «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу». Ничего для себя – всё для Бога. Во имя Любви умирать легко.

Страшные картины войны, так же как и всем остальным, терзали им души и причиняли острую боль. Они даже больше других страдали, видя растерзанные тела, панцири врагов, облепленные кишками друзей, обгорелые трупы и прочие кошмары войны. Но, испытывая ужас, они не сходили с ума, не становились кровавыми маньяками. Конечно, их души тоже были подвержены разрушительному влиянию концентрированной ненависти, но ровно настолько, насколько несовершенна и слаба была их молитва.

Каждый тамплиер понимал: если его мучают кошмары, если у него начинаются нервные срывы или его душу охватывает состояние мрачной подавленности – значит он плохо молился, дремал во время богослужения, просил Божьей помощи лишь языком, а не сердцем и поэтому его «энергетический панцирь» стал пробиваемым, уязвимым. Значит надо искренне покаяться во грехах, соединиться со Христом в таинстве Святого Причастия и впредь молиться поусерднее.

Могущественные воины, облачённые в энергетическую броню! От одной только мысли, что это не метафора, не фэнтези, а самая что ни на есть живая реальность, душу Андрея охватил светлый восторг. Он стоял на пороге великой тайны храмовников.

Высочайшая духовность тамплиеров делала их чужими даже в том мире, который был куда религиознее нашего. И чем более Европа удалялась от Христа, тем более чужими становились для неё тамплиеры. Последнему магистру Ордена Жаку де Моле пришлось констатировать это уже в кандалах: «Всем известно, что некогда народы проявляли великое рвение в делах веры, однако ныне это совершенно переменилось, ибо большинство людей скорее расположены брать от религии, чем отдавать ей».

Тогда же де Моле сказал: «В мире нет церквей, где бы с большим благоговением служили мессу, чем в церквях тамплиеров». Да одно только это уже делало их чужими среди королевских прихвостней. Подчёркнуто-благоговейного отношения к церковному богослужению было вполне достаточно для того, чтобы вызвать у придворной камарильи настороженно-враждебное отношение и спровоцировать слухи о страшных тамплиерских тайнах.

Тамплиерское отношение к крестовым походам тоже понемногу превращалось в тайну. Их совершенно иррациональное стремление, во что бы то ни стало, отвоевать Святую Землю в начале XIV века уже никто не мог понять. Два духовно-рыцарских Ордена из трёх после потери Палестины неплохо устроились. Тевтоны – в Пруссии, госпитальеры – на Родосе. Только тамплиеры, как и 200 лет назад, по-прежнему рвались ко Гробу Господню. Это упрямство храмовников, конечно, порождало самые скверные предположения. Кому могло придти в голову, что тамплиеры просто очень любят Господа нашего Иисуса Христа и благоговеют перед землёй, по которой Он ходил?

Простой рыцарь-тамплиер Эмери Лиможский в 1310 году, сидя на грязной тюремной соломе, уже после инквизиторских пыток, писал свою молитву: «Господи, Твоему христианскому народу дай жажду и силу достичь той Святой Земли, где Ты родился в нужде, где Твоё милосердие искупило наши грехи, где Твои чудеса служили нам наставлением. Помоги нам освободить её по Твоей милости и владеть ею. Да исполним мы Твоё повеление и Твою священную волю».

Андрей уже немало прочитал о невероятной жестокости крестовых походов. Он знал о том, как рыцари купались в крови мирного населения, занимались грабежами и, ради новых земель, воевали друг с другом, совершенно забывая о вере, которая привела их сюда. Всё это было, но было не только это. Почему современные историки не замечают возвышенно религиозных порывов таких чистых душ, как тамплиер Эмери? Впрочем, они замечают, но они не верят, полагая свой скептицизм признаком великой мудрости.

В наш век легко прослыть мудрецом, достаточно лишь смеяться над чистой верой романтиков-идеалистов, любые действия неизменно объясняя выгодой. Каждый видит в других только то, что есть в нём самом. Люди, которые видят в крестовых походах только кровавые грабежи, вероятнее всего, и сами не руководствовались бы в своих действиях ни какими иными мотивами, кроме шкурного интереса. Понять стремления таких людей, как тамплиер Эмери, могут только искренние христиане. Христианину не надо объяснять, каким это образом тамплиеры могли оставаться идеалистами среди разбойников, делая, казалось бы, общее с ними дело. Ведь жизнь любого христианина в любую эпоху строится именно на этом стремлении: жить с волками, но не выть по-волчьи.