Рыцари былого и грядущего. Том II

– Может быть, уже довольно, мой господин, заниматься самоедством? – спросил Андрей таким тоном, как будто Шах был его слугой.

– Самоедство? Шах мрачно поднял бровь. – Русские словечки… Такого я ещё не слышал. А ведь это очень точно.

– И очень скверно, мой господин.

Шах трижды молча кивнул головой. Потом глухо заговорил:

– Ты читал арабские сказки?

– Читал, но не знаток.

– Я – глупый джин. Позволил загнать себя в бутылку вместе со всей общиной, так что и младенец мог заткнуть горлышко пробкой. Из-за моей преступной самонадеянности могли погибнуть все до единого – глупо, бессмысленно, без боя. Несколько десятков человек могли заживо сгореть в подземелье лишь из-за того, что старый дурак забыл применить остатки своих мозгов по назначению. Понимаешь ли – забыл! Не-по-ду-мал! В любой армии мира меня за это расстреляли бы по приговору трибунала.

– Но вы всё же не командир роты.

– Да невозможно здесь отделить духовную власть от военной. На мне лежит полная, абсолютная ответственность за этих людей.

– Ну так ведь не случилось же ничего.

– А разве благодаря мне? Если бы здесь случайно не оказался европеец…

– Случайно? Господин, должно быть, шутит. У Аллаха нет случайностей. И европеец оказался здесь, вполне возможно, по вашим молитвам.

– Если мы будем исследовать возможности…

– Довольно! Европеец здесь единственный человек, который может сказать вам это. И европеец говорит: довольно. Вы приняли меры безопасности?

Шах с пристальным удивлением посмотрел на русского храмовника, который вдруг заговорил голосом повелителя, так что его право на это было невозможно поставить под сомнение.

– Да, конечно, я принял меры безопасности. Это же совсем просто. Выставил скрытые посты на всех подступах в деревню. Дозорным достаточно будет подать сигнал о приближении противника караулу у входа в наш храм. Кроме того, все наши теперь идут на богослужение с оружием. Оставляют его наверху, у входа в храм.

– Грамотно. И довольно об этом. Господин, я не буду просить у вас прощения за то, что взял ненадлежащий тон. Своим отчаянием вы вновь подвергаете всю общину опасности.

Шах вновь трижды кивнул, но теперь уже не так мрачно.

– Ты прав, Андрюша. До конца своих дней буду молиться за тебя.

Сиверцев понял – чтобы избежать обычных в таких случаях расшаркиваний друг перед другом, надо срочно переводить разговор на другую тему.

– А что это за ассассинская община в горах, напавшая на нас? Люди Ага-хана?

– О нет, к Ага-хану эти люди не имеют ни малейшего отношения и даже вряд ли подозревают о его существовании. Наши горы – затерянный мир, не случайно ведь даже Аламут нашли не так давно. Руины многих некогда славных замков до сих пор остаются в сокрытии. И не только руины, некоторые человеческие обломки империи Хасана ас-Саббаха так же уцелели в безвестности, и сами они мало знают об окружающем мире. Ни с какими религиозными центрами они не связаны, считают себя измаилитами, но на самом деле исповедуют не измаилизм, а сумму диких горских суеверий. Так всегда бывает, когда религиозная группа остаётся без наставников-богословов и без связи с единомышленниками. Ас-Саббах, наверное, в гробу вертится, глядя на то, в каких дремучих дикарей выродились его последователи. Когда-то ни один ассассинский замок не стоял без хорошей библиотеки, а эти вообще редко умеют читать. Думаю, Хасан не пришёл бы в восторг и от того, что они исповедуют его культ, полагая ас-Саббаха реинкарнацией то ли Мухаммада, то ли Заратустры. Тут они спорят. Спорить они вообще-то любят, но только друг с другом, потому что всем прочим не сильно интересны диспуты с людьми совершенно безграмотными.

– А ваша община чем им не угодила?

– При всех своих недостатках, ассассины наших гор – люди религиозно воодушевлённые, для них вера очень много значит. Уж как пронюхали, что мы исповедуем христианство… кажется, я их недооценивал… видимо, решили начать войну во славу божественного ас-Саббаха. Мы ведь занимаем территорию бывшего ассассинского замка. Для них логично желать очистить от иноверцев землю, некогда принадлежавшую их предшественникам.

– А силёнки-то у них для этого есть?

– Да в том-то всё и дело, что я, старый дурак, никогда не интересовался этим всерьёз. Теперь придётся всё хорошенько разузнать. Вероятнее всего, в наших горах вспыхнула настоящая религиозная война. И эта война пойдёт на истребление.

– Ну что ж… Умрём за Христа.

– Да. Или выживем во славу Христа. Мы готовы умереть, но мне хотелось бы сохранить общину.

– А если в этих горах разразится война за веру между ассассинами и христианами, Ага-хан не поддержит своих, узнав о их существовании?

– О, нет, Ага-хан IV – респектабельный джентльмен. Он никогда не станет заниматься такой «глупостью», как война за веру.

– Я толком-то ничего и не знаю про Ага-хана. Расскажите.