Рыцари былого и грядущего. Том II

Иные алкаши, которых ещё вполне можно было вернуть к нормальной жизни, в результате забот молодого талантливого врача превращались в полных инвалидов. Врача ни разу никто не упрекнул, потому что, во-первых, судьба алкашей мало кого волновала, а, во-вторых, никто не усматривал ничего удивительного в том, что люди, добровольно вставшие на путь саморазложения, доходили в конечном итоге до полной невменяемости. Очень многие его пациенты умерли, но Рома умел всё так обставить, что каждый раз он оказывался совершенно ни при чём. А некоторым, весьма немногим, он действительно помог встать на ноги. Это были люди, которых он мог потом использовать с большой для себя выгодой. Грамотный пиар делал своё дело, все вокруг говорили только о невероятных профессиональных удачах молодого талантливого врача. В итоге, врач, лютовавший посреди Москвы похлеще любой эпидемии, постепенно приобрёл славу доктора-чародея, который и мёртвого поставит на ноги.

Заработав репутацию в медицинской среде, Рома вскоре оброс многочисленными и очень полезными связями, что позволило ему расширить свой бизнес. Для начала он подобрал под себя торговлю человеческими органами. Тут и без него многие пытались шустрить, но врачи не имели необходимой для таких дел вооружённой силы, работали с заурядными бандитами, которые по сравнению с чёрными боевиками Ромы, напоминали младенцев. Для начала, по приказу Ромы, разобрали на органы тех самых бандитов, потом перешли на самую в этом случае подходящую категорию граждан – гостей столицы. Приехал какой-нибудь провинциал в Москву и исчез. Московской милиции тут расследовать нечего, Рома ещё с детства помнил: нет трупа – нет убийства. А если родственники без вести пропавшего начинали бить тревогу, так ведь они ни в одном случае не могли доказать даже того, что пропавший доехал до Москвы, а если и доехал, так уж больно она велика, эта Москва.

Потом наладили торговлю младенцами, от которых матери отказывались в роддомах. Тут всё было ещё проще. Ни мать, ни другие родственники такого младенца разыскивать уже не могут, а если он не попадал в детдом, то у детдома тоже не было проблем – лишь бы в документах всё было гладко. Исчезло несколько бумажек и маленького человека уже не существует юридически, а вскоре и физически.

Похищение людей, которых потом разбирали на запчасти, и младенцев из роддомов, которых либо продавали, либо умерщвляли и готовили из них дорогостоящие медицинские препараты, вскоре было поставлено на широкую ногу. Рома стал очень богат. Он мог позволить себе в любом количестве изымать похищенных из бизнеса и совершенно бескорыстно расходовать их для жертвоприношений во время чёрных месс. Рома помнил, что весь его бизнес с фантастическими деньгами и всё возраставшая власть над людьми, это только внешнее оформление его главной жизненной необходимости – причинять людям боль. Людям и Богу, который есть главный источник боли, а избежать боли можно только одним способом – через уподобление Люциферу, то есть, причиняя боль. Есть только один способ жить – отнимая жизнь. Есть только один способ избежать разрушения себя – разрушать других.

***

Комната была едва освещена пламенем чёрных свечей, изготовленных из жира младенцев. Казалось, даже пламя этих свечей – чёрное. Посредине комнаты стоял красный деревянный стол, больше напоминавший ложе – в рост человека. К столу подошла женщина в чёрном шёлковом плаще до пят с накинутым на голову капюшоном. Небрежным движением она откинула капюшон, надменно подняла голову и через несколько мгновений сбросила плащ, оказавшись совершенно обнажённой. Женщина была молода и очень красива, но любому нормальному мужчине, который хоть раз увидел эту красотку, больше не захотелось бы. От молодой и упругой, изумительно белой кожи, от её восхитительных форм веяло неизъяснимой мерзостью трупного разложения. Трудно было даже понять, почему её красота вызывает такое отвращение, должно быть она источала невидимые флюиды смерти и разрушения. Женщины легла на стол, приняв развратную позу, которая могла вызвать желание разве что у маньяка-некрофила. К ней подошли два помощника жреца в длинных чёрных балахонах. В руки подали чёрные свечи и зажгли их. На живот поставили серебряную чашу. Появился третий помощник жреца с младенцем в руках. Младенец отчаянно плакал. Помощник поднял его над чашей. Тогда к ним подошёл верховный жрец, Роман, в чёрном шёлковом плаще, с длинным кинжалом в руках. Точным выверенным движением он перерезал младенцу горло. Кровь хлынула в чашу. Все собравшиеся в чёрных балахонах одобрительно и радостно загудели. Дождавшись, когда кровь младенца полностью стечёт, трупик унесли – из него изготовят магический прах. Роман взял чашу и первым отхлебнул из неё, а затем пустил по кругу. «Причастившись», сатанисты начали выкрикивать проклятия и грязные ругательства в адрес Христа, постепенно приходя в полное неистовство. Чёрные балахоны полетели на пол. Началось такое непотребство, при описании которого почернела бы даже бумага. Не покраснела бы, нет, почернела бы.

***