Рыцари былого и грядущего. Том II

В тихом безлюдном парке около пяти часов утра сидел на скамейке старый господин и кормил голубей. Одет он был в допотопный, во всяком случае, довоенный костюм. Издали эта картина выглядела вполне идиллически: у одинокого старика бессонница, и он решил порадовать своих единственных друзей – голубочков, с тихой грустью вспоминая прожитую жизнь. Однако, любой, кому пришла бы охота получше разглядеть лицо старика, без труда почувствовал бы, что идиллией здесь и не пахнет. Это лицо выражало крайнюю степень закрытости и пустоты. Самое удивительное: у старика не было глаз, только мутные гляделки, ничего не выражающие. В уголках обвисшего рта так же невозможно было прочитать никаких чувств. Он походил на актёра, сыгравшего все роли на свете и вот теперь обнаружившего, что его-то самого давно уже не существует. Сам он – не герой и не злодей, а просто никто, ходячее воплощение пустоты. Даже завсегдатаи моргов не согласились бы слишком долго смотреть на это лицо.

Этот практически не существующий старик являл собой разительный контраст с голубями, которые у его ног решали свои насущные проблемы. Кажется, только пернатые могли выносить его общество больше нескольких секунд, и лишь поэтому он здесь. Удивительно было только, как он сам выносит пернатых. Было понятно, почему он вышел в парк в это мёртвое время, людей рядом с ним было решительно невозможно представить. Никто бы не поверил, что у старика здесь и сейчас деловая встреча. А это так и было.

Элегантный и, судя по всему, очень сильный мужчина лет 30-и, как-то очень незаметно появился в парке, молча сел рядом со стариком на скамейку. Они никак друг друга не поприветствовали. Старик и головы к мужчине не повернул, казалось, он просто не заметил, что рядом с ним кто-то появился, и мужчина так же смотрел строго перед собой. Его лицо, почти лишённое мимики, ничего не выражало. На губах играла лёгкая улыбка, но она словно не имела никакого отношения к лицу, выглядела надетой из приличия и ровным счётом ничего не значащей.

Наконец послышался скрипящий, механический голос старика:

– Рома, ты когда-нибудь изучал поведение голубей?

– Нет.

– Напрасно. Голубь – единственная птица, убивающая себе подобных. Не ради пропитания и даже не из конкуренции. Без видимых причин. Наша птица.

– Любопытно.

– Что тебе надо?

– Мне надо встретиться с красной виконтессой.

– А я думал, Рома, что ты умнее.

– Я, действительно, гораздо умнее, чем ты можешь предположить – неожиданно развязно сказал Рома. – Мне есть что сказать виконтессе.

– Ты не представляешь, голубь сизокрылый, как трудно чем-либо заинтересовать нашу госпожу. Если же ей покажется неинтересным твой глупый трёп, живым ты не уйдёшь. Ни один человек, из тех кто понапрасну потревожил красную виконтессу, не остался безнаказанным. На тебя, щенок, мне совершенно наплевать. Твоя кровь может оказаться очень интересной на вкус, – старик пошамкал своими губами-слизняками. – Но если я устрою вашу встречу, и результат этой встречи не понравится госпоже, мне тоже достанется. Меня, конечно, не убьют, но обязательно накажут. Итак, чем ты можешь заинтересовать меня?

– Сколько тебе надо младенцев, старый хрыч? Сто? Двести? Триста?

– Куда мне их столько сразу? Я же не змей-горыныч. По одному раз в неделю до конца моих дней.

– Получишь.

– Обмануть не пытайся. Тогда о смерти попросишь, но не получишь смерти. И чтобы все младенцы были молочные, переростки для меня жестковаты. Ты встретишься с красной виконтессой. Она выслушает тебя. А что будет дальше – это ваши дела.

Старик резко встал со скамейки и неожиданно энергичной пружинящей походкой зашагал прочь.

***

О существовании в Москве группы чёрных сатанистов высших степеней посвящения знали не многие, а кто знал – информацией не делился, да и не много было информации о «высших» у тех, кто к ним не принадлежал. Эта группа и группой, собственно говоря, не была, скорее – сумма разрозненных особей, знавших друг друга и иногда имевших общие дела. Все они были потомственными сатанистами, принадлежали к чёрным родам и уже в силу одного только этого вербовкой в свои ряды не занимались. Обычным сатанистам доступ в чёрное братство был закрыт. Рома по крупицам собрал некоторую информацию об этой группе и теперь хотел войти в высший круг избранных – не по праву рождения.