Рыцари плащаницы

— Угораздило нас связаться! — буркнул Иоаким по-русски. — Этот Роджер, насколько я понял, здесь как красная тряпка для быка.

— Не договаривает евнух, — покрутил головой Козма. — Темнит. Поймать или убить знаменитого воина — большая честь, но Саладину, думаю, не до Роджера. Королевство франков разбито, идет осада последних крепостей… Кому интересен одинокий герой с десятком воинов?

Ярукташ словно понял его слова. Встал и, поклонившись, пошел к своим. Никто его не удерживал. Тем временем, исполнившие поручение господина, Гуго и Бруно возвратились к костру, растянулись на кошмах. Захрапели.

— Возьми его! — раздался хриплый голос.

Друзья обернулись. Роджер полусидел, опираясь на локти, глядя на Козму лихорадочно блестевшими глазами.

— Возьми евнуха, если так решил, — повторил рыцарь. — Рено скажешь, что я беру его в счет своей добычи.

Козма глянул на друга, и тот без дополнительного приглашения наполнил чашу из баклаги.

— Что это? — спросил рыцарь.

— Будет не так больно, — успокоил Козма. — Выпей!

Роджер осушил кубок, сморщился. Козма взял у него чашу и зачерпнул из котла.

— Теперь бульончика!

Рыцарь послушно выпил.

— Еще?

Роджер покачал головой.

— Есть будешь?

— Не хочу.

— Ну и правильно! — одобрил Козма. — Пусть организм отдохнет. Ему силы для исцеления нужны.

— Думаешь, исцелюсь?

— Наконечник стрелы вошел неглубоко, но наверняка задел легкое. Кровь истекла тебе в грудь. Если ее немного, то поправишься. Если задело крупный сосуд… На все воля Божья.

— Я понимаю в ранах: я госпитальер. У меня небольшая лихорадка и слабость, это обычно, когда теряешь кровь. Но почему так больно?

— Наконечник задел нерв. Это не угрожает жизни, но придется терпеть. Я помогу.

Козма приложил ладонь к голове Роджера, несколько раз надавил пальцами в одному ему известных точках. Роджер вздохнул и обмяк.

— Бери евнуха, — сказал тихо. — Коней взамен не давай. Они нужны: наших ранили. Выбери хороших — Сеиф поможет.

— Считаешь, Ярукташ пригодится?

— Главное, как считаешь ты.

— Почему?

— Тогда, в башне, я не хотел, чтобы туркополы спускались по веревке, но ты убедил меня — и мы спаслись. В селении я не хотел брать воинов, но ты настоял. И спас нас во второй раз. Десять всадников сарацины растоптали б в миг, а моя голова сейчас лежала б в мешке. Теперь я понял Иоакима. Поступай, как знаешь, и пусть Господь ведет тебя путями своими! Он послал мне тебя по милости своей, и я принимаю его волю…

Роджер откинулся на кошму и прикрыл глаза.

— Дошло до старика, — тихо сказал Иоаким по-русски, когда рыцарь ровно задышал. — А то за меч хватался!..

— Говорил я, что люди здесь наблюдательные, — ответил Козма. — Телевизора нет, газет нет, радио — тоже. Свободного времени — навалом, проводят его в созерцании.

— Не прибедняйся! Ты и в родной земле не простой человек. Это беда для страны, что ты не президент.

— Хорошо, что настоящий президент не слышит.

— Я могу сказать ему по возвращении.

— Хвастун!

— И скажу! — заупрямился Иоаким. — Думаешь, струшу?! После того, что мы с тобой здесь пережили?

— Здесь смелым быть легко — отвечаешь лишь за себя. Там жены, дети, родители, братья и сестры… Взвешиваешь, как твой поступок скажется на них…

— Испугался? — сощурился Иоаким. — Слабо в президенты?

— Оно мне нужно? Чтобы вся моя жизнь и жизнь близких стала доступна всем? Чтобы каждый обсуждал фигуру и прическу жены, мою манеру, одеваться, ходить, разговаривать, сидеть за столом?..

— Все-таки трусишь…

— Послушал бы кто! — вздохнул Козма. — Сидят два больных на голову у костра в Палестине. Конец двенадцатого века, вокруг залитое кровью поле битвы, а они и делят президентский пост в двадцать первом веке… Шиза! Маразм в квадрате!

— Я буду твоим доверенным лицом.

— Лучше сразу премьером!

— Думаешь, не смогу?

— Сможешь. Но страна не переживет.

Иоаким надулся.

— Я б и в дворники пошел! — вздохнул Козма. — Лишь бы дома…

— Вернемся! — обнадежил Иоаким.

Козма обвел взглядом темневшие по обеим сторонам ущелья холмы из трупов людей и коней, и ничего не ответил…

* * *

Рено появился, когда друзья уже вознамерились спать. Иоаким завздыхал, узрев у костра рослого оруженосца, но баклага его осталась не потревоженной: Рено принес свою. В ней оказалось вино: густое, терпкое и сладкое; друзья с удовольствием поддержали компанию, хотя Козма и качал головой, представив, что будет с их головами следующим утром. В благодарность за угощение, Козма выловил из котла оставшиеся куски горячего мяса, и оруженосец покойного барона с удовольствием съел все, что навалили ему на блюдо.

Вино или еда подействовали, но Рено мгновенно согласился отдать евнуха в счет добычи Роджера. Уловив его благоговение перед знаменитым рыцарем Леванта, Иоаким тут же выпросил у оруженосца пять коней дополнительно к прежней добыче. Козма украдкой показал другу кулак, но тот, опять же за спиной гостя, продемонстрировал в ответ язык.

— Как вы забрели сюда? — спросил Козма, когда Рено насытился.