Рыцари плащаницы

Алиенора смутилась, уловив неискренность собственных мыслей. Посмотрят, да еще как! И не только этот мальчишка Рено, который рыдает всякий раз, когда она отказывает ему во взаимности, но и суровые, мужественные рыцари, славные своими походами и военными подвигами. Как они обхаживали ее в Антиохии! Семеро просили у отца ее руки, ну, может, шесть, но ей говорили, что семеро… Отец выбрал барона д'Азни, самого богатого и родовитого из претендентов. Барон так полюбил Алиенору, что еще до свадьбы велел изгнать из замка всех наложниц-сарацинок и даже продать их куда подальше! Он целовал ей руки и называл своей королевой. Они были счастливы!

Алиенора вздохнула, вспомнив покойного мужа, но вздох этот был такой легкий, что его никто не заметил. Она плакала у постели умиравшего мужа, все слуги заливались слезами, видя горе юной баронессы, но, признаться, уже тогда Алиенора смутно ощущала тайную радость. Покойный барон д'Азни был похож на кабана — как телом, так и нравами. Пропьянствовав ночь с друзьями, он бесцеремонно вваливался к ней в спальню и удовлетворял свою похоть, нимало не интересуясь ни ее чувствами, ни желаниями. При этом он сопел и рыгал, наполняя спальню мерзким запахом перегара. Насытившись, барон падал на кровать и храпел. Алиенора лежала рядом, глотая слезы. Если б не сарацинская стрела, угодившая барону в пах, она плакала б всю жизнь. Теперь никто не укажет ей, за кого выходить замуж! В Леванте вдовы выбирают мужей сами…

Служанка, завершив наряд хозяйки, не ушла, а скромно встала рядом, поджидая, пока Алиенора закончит рассматривать свое отражение.

— Говори, Берта! — велела баронесса, отвернувшись от зеркала.

— Рыцари приехали ночью, — бойко начала служанка. — Все спали, когда Рено постучал в ворота…

— Это я знаю, — прервала ее Алиенора. — Они так колотили, что я проснулась. Встала и смотрела из окна. Видела Рено, его воинов. Расскажи о тех, кого он привел!

— Рыцарь, которого привезли на носилках, это комтур Маргата.

— Роджер? — изумилась Алиенора. — Где Рено встретил его?

— В Масличном ущелье, — Берта подняла очи горе. — Там комтур со своими спутниками вступил в битву с сарацинами. Язычников было втрое больше, и они стали одолевать. Воины Роджера пали почти все, самого рыцаря много раз ранили, кровь потоком струилась из его ран. И вот, когда комтур и его спутники, ощутив приближение кончины от рук нечестивых, воззвали к Господу, поручая ему свои бессмертные души, появился Рено с воинами. Как вихрь он налетел на сарацин…

— И тут же всех порубил, потоптал и взял в плен! — прервала баронесса. — Я это слышала много раз. Берта, ты напрасно нахваливаешь мне Рено! Он добрый воин, но замуж за него все равно не пойду. Для начала пусть станет рыцарем!

— Он стал им! — воскликнула служанка. — Сам Роджер возложил свой меч на плечо Рено и сказал: — Славный юноша! Ты достойный потомок своего благородного отца! Только настоящий воин Господа может так отважно сражаться с притеснителями христиан. Ты заслужил рыцарский пояс! Носи отныне его с честью и достоинством, как подобает рыцарю Леванта…

— Как же Роджер посвятил Рено, когда сам истекал кровью? — насмешливо сощурилась Алиенора. — Ты говорила, что его привезли на носилках. Или рыцарь здоров?

— Совсем плох, госпожа. Отец Лотарь даже хотел исповедовать его перед кончиной, но Роджер велел погодить. Он и в самом деле посвятил Рено прямо на поле битвы, все воины свидетели.

— Пусть так! — смирилась Алиенора, довольная уже тем, что служанка заговорила о другом. — Кого еще привел Рено? Я видела много всадников.

— Одиннадцать пленных сарацин, еще трое раненых, их тоже везли на носилках. Наш лекарь отказался их пользовать, но сарацины не опечалились: Роджера сопровождает добрый лекарь, который из христианского милосердия ухаживал за ранеными, потому тех и довезли живыми. Я считаю, что это неверно. Лечить сарацин следовало, если б они выразили желание принять истинную веру и поклониться Господу нашему, Иисусу. Эти же, как сказали воины Рено, не раскаялись и даже молились своему Аллаху на дневках…

— Скажешь ты, наконец, кто приехал с Рено? — рассердилась Алиенора. — Когда мне будет интересно, что ты думаешь об обращении неверных, я спрошу!

Берта обиженно поджала губы, но тут же оттаяла — таить обиду долго она не умела.

— Роджера сопровождают два иноземных рыцаря с оруженосцами, — сказала, лукаво поглядывая на хозяйку. — Одного зовут Козма, второго — Иоаким. Их оруженосцы, Гуго и Бруно, крепкие парни. Простые, но такие милые. Утром сказали мне, что я прекрасна, как цветок. Я ответила, что они еще не видели госпожу баронессу. О ее красоте наслышан весь Левант.

— Из каких земель эти рыцари? — спросила Алиенора, улыбнувшись в ответ на лесть.

— Оруженосцы говорили, что из дальних — где-то за Понтом Эвксинским, а там еще — за землями варваров.

— Как они попали в Левант?

— Приехали поклониться Гробу Господню и другим святыням, а тут примкнули к Роджеру.

— Они молоды?