Рыцари свастики

— Мы, национал-демократы, в соответствии с нашими убеждениями поддерживаем парламентскую демократию… Мы объявляем себя сторонниками основного закона Федеративной Республики Германии, так как он создает предпосылки для обеспечения жизненной демократии в Германии…

Грифе выключил радиоприемник и выскочил из каюты.

Поиски друга

Хорст Вебер два дня не находил себе покоя. Буквально в течение каждого получаса он звонил Вальтеру, но телефон молчал. Слабое беспокойство, появившееся вначале, росло с каждым часом, вызывая тысячи самых невероятных предположений, догадок, подозрений. Наконец, к вечеру второго дня, когда он опросил всех друзей и знакомых Биркнера и нигде не смог получить о нем никаких сведений, первоначальная неясная тревога окончательно уступила место твердому убеждению, что с Вальтером что-то стряслось. Хорст метался, растерянный, не зная, что предпринять. Более всего его мучило то обстоятельство, что не с кем было посоветоваться. Знакомые Биркнера успокаивали его, заявляли, что Вальтер явится через день-другой из какой-нибудь загадочной поездки. Все привыкли к его непоседливости и неожиданным предприятиям. Иные, может быть, и сами подозревали что-то недоброе, но продолжали успокаивать и себя и других, чтобы не доставлять дополнительных хлопот. В эти дни Хорст, как никогда, убедился, что многие люди окружили себя панцирем бодрячества и спокойно устроились в своей обители, предпочитая, чтобы им никто не досаждал в их размеренной растительной жизни — ни друзья, ни обстоятельства, ни собственная сонная совесть. Были и такие, кто даже осуждал Хорста за его беспокойство, за то, что своими вопросами он искал их сочувствия и пытался сделать их возможными свидетелями предполагаемого несчастья. Редактор «Ди Глокке», которому он позвонил и высказал свои опасения по поводу Вальтера, громко заорал в ответ:

— Вы плохо знаете Биркнера! Он сейчас где-нибудь откапывает отличный материал и еще удивит всех очередной сенсацией.

За уверенным тоном редактора пряталась явная досада на Вебера, который пытался вовлечь его в переживания и опасения, не входившие в круг его обязанностей и не запланированные в распорядке его дня.

И Вебер решил действовать в одиночку. Он должен отправиться на поиски исчезнувшего друга. Это для него было абсолютно ясно. Оставалось решить главное — где искать Вальтера.

Хорст перебрал в голове все возможные варианты, постарался вспомнить планы Вальтера, о которых тот ему говорил. Но на ум не приходило ни одной толковой идеи.

Жена Вебера, толстушка Матильда, с беспокойством наблюдала за мужем. Его поведение внушало ей опасения.

— Хорст, ты опять потерял голову из-за своего Биркнера.

Вебер не отвечал, листая телефонный справочник.

— Тебе наплевать, что говорит твоя жена. Дружки для тебя значат больше, чем семья, — начинала злиться Матильда.

— Успокойся и не говори глупостей, — стараясь не заводиться, ответил Хорст.

Но не тут-то было! Матильда открыла огонь из всех видов оружия, упрекала его в душевной черствости и равнодушии, в забвении интересов семьи и прочих смертных грехах. Дело кончилось тем, что Хорст вспылил, наговорил ей ответных «комплиментов» и выскочил из дому. Когда он, побродив по улицам, успокоился и вернулся обратно, застал жену в слезах и истерике. На столе лежали два аккуратных белых конверта на имя Матильды Вебер, а рядом небольшие исписанные листки бумаги.

Хорст взял один из них. Письмо, отпечатанное на машинке, гласило:

«Уважаемая фрау Вебер! Я прошу заранее извинить меня за непрошеное вторжение в сферу ваших семейных дел, но меня глубоко волнует, что ваш муж, поддавшись естественному чувству дружбы, очень много внимания уделяет господину Биркнеру. А вам, вероятно, известно, что господин Биркнер создал себе весьма неприглядную репутацию в обществе. Более того, должен вам сообщить, что своим поведением господин Биркнер бросил вызов националистическим группам, которые грозят расправиться с ним. Весьма опасаюсь, как бы ваш муж не стал жертвой этой неприязни к Биркнеру, ибо очень многие люди, готовые пойти на все, считают их единомышленниками. Это будет ужасно, если они снова пойдут на покушение, как это уже было. Не дай бог, чтобы несчастье вошло в вашу семью.

Искренне переживающий за вас неизвестный доброжелатель».

Вебер неопределенно хмыкнул и взял второе письмо. Оно было значительно короче первого. Буквы запрыгали перед его глазами:

«Учтите, Веберы: возмездие неотвратимо. Мы не позволим предавать немецкие интересы. Хорст Вебер, тебя, подлого сообщника Биркнера, мы раздавим, как слизняка!»

Хорст с отвращением отбросил письмо. На него смотрели заплаканные глаза Матильды. Так уже было не раз. Письма с угрозами время от времени приходили в их дом. Они насмерть перепугали мать Матильды, которая перестала бывать у них дома. У Матильды эти письма вызывали истерику и приводили к ссорам супругов. Вебер отнес два раза письма в уголовную полицию. Там повертели их и сказали:

— К сожалению, мы не занимаемся анонимными письмами. Оставьте их у нас на всякий случай, но мы вам ничего не можем обещать.