Рыцари свастики

Эти слова мгновенно привели Миндермана в чувство.

— При чем здесь твой дядя? Разве так можно шутить?

— Я не шучу. — Ингрид села на кресло и вынула пачку «Марльборо» 35. Пауль поймал себя на том, что слишком откровенно разглядывает ее красивые длинные ноги.

— У меня есть поручение от дяди для Буби.

— Я весь внимание.

Миндерман даже подтянулся.

— Дядя просил передать, что он отлично устроился в Испании. Точное местонахождение свое он не сообщает, чтобы к нему не навязывались наши туристы. Он был хорошо принят Отто Скорцени и работает с ним в полном контакте. Благодаря ему дядя установил хорошие связи с нашими людьми в Чили, Аргентине и Парагвае. Он передает, что везде высоко оценивают деятельность НДП, просят не зарываться и учесть опыт Социалистской имперской партии. В Испании создан Круг друзей НДП. Дядя обещает, что к осени на счет партии будет переведена некоторая сумма. Цифру он не назвал, но сообщил, что на гессенские и баварские выборы этого хватит.

— Послушай, Ингрид. Это прекрасное известие. Я готов тебя расцеловать. Разреши как коллеге по работе.

И Миндерман прильнул к ней. Но она позволила лишь прикоснуться к щеке и отвела его голову руками:

— Какой ты нетерпеливый! Для этого еще будет время.

Даже Миндермана, видавшего виды, покоробил ее абсолютно бесстрастный, холодный голос.

— А сейчас ты срочно сообщи обо всем Буби. И спроси его, что передать дяде. Связной уезжает через четыре часа. Я жду тебя здесь.

Миндерман поднялся и спешно направился в «Шварцвальдхалле», к Адольфу фон Таддену. Но прежде ему нужно было найти Рихарда Грифе. Только он мог устроить ему эту встречу.

…Рихард Грифе расположился в маленькой уютной кают-компании. Напротив сидел довольно молодой человек с огненно-рыжей шевелюрой.

Было около 11 вечера. Они пили шотландское виски «Король Георг IV».

— Значит, ничего не вышло? — спросил Грифе.

— К сожалению, он оказался тверже, чем мы думали. Несколько дней он почти не спал. У него была временная потеря зрения. Но продолжать бесполезно — он впал в забытье.

— Это не очень отрадные новости. Неужели ничего нельзя было применить?

— Вы несправедливы, господин Грифе. Ребята предлагали более эффективные меры. Но вы сами не позволили. Ваше условие — никаких следов пыток — сильно ограничило наши возможности.

— Да, но вы же должны понять ситуацию. Биркнер довольно известный журналист. Поднялся бы шум в печати. Начались бы расследования. Всегда найдутся люди, которые начнут склонять в этой связи наше имя. Мы не можем позволить себе такой роскоши.

Грифе замолчал и задумался. Он медленно вращал стакан с виски, дожидаясь, пока растает лед.

— Мне все-таки хочется самому взглянуть на него. У вас найдется запасная маска?

— Конечно.

— Тогда пусть его приведут сюда.

Рыжий пожал плечами и подошел к двери. Темный квадрат июньской ночи ворвался в освещенную каюту. Рыжий, стоя на пороге, отдал отрывистую команду.

Затем он закрыл дверь и взял с полки черную маску с прорезями для глаз.

— Пожалуйста.

— Спасибо.

Воцарилась тягостная тишина. Только сейчас Грифе понял, что рыжий воспринял его просьбу как некое недоверие к себе. Но он не мог принимать в расчет такие тонкости: ему предстояло докладывать об этой неудаче крупным людям, и он хотел сам посмотреть на Биркнера.

Ввели Вальтера. Грифе вздрогнул. Перед ним было совершенно черное лицо, небритое, покрытое следами копоти и пыли. И в пол-лица красные, воспаленные глаза, выражавшие ненависть и презрение. Грифе кивнул рыжему. Тот сухо спросил:

— Господин Биркнер, еще раз предлагаю подписать заявление о раскаянии. И ваша кошмарная жизнь кончится.

Биркнер молча смотрел на них. После паузы, которая показалась Грифе нестерпимо длинной, он лишь слабо покачал головой. Чувствовалось, что он сильно ослабел и не падал только потому, что его крепко держал за плечо здоровенный парень с тупым выражением лица.

Грифе стало немного не по себе, и он махнул рукой.

— Уведите, — бросил рыжий.

Биркнера вывели. Грифе налил полный стакан виски и залпом выпил. На палубе послышалась крепкая ругань, шум и всплеск воды. Рыжий выскочил и тут же влетел совершенно растерянный.

— Биркнер за бортом!

— Что такое? — заревел Грифе.

— Он плюнул в лицо конвоиру. И тот не выдержал, сбил его с ног ударом кулака. Но не рассчитал, и Биркнер перелетел через борт.

— Идиоты! Что вы наделали? Срочно шлюпку на воду и вытащить его.

— Бесполезно, господин Грифе. У него связаны руки, и он как камень пошел на дно. А течение его уже утащило далеко.

— Срочно всем покинуть судно.

Грифе вскочил в соседнюю каюту, где остался его пиджак. В каюте светился глазок радиоприемника, и голос диктора вещал: «А теперь послушайте краткую запись выступления Фридриха Тилена, председателя НДП, на митинге, который состоялся сегодня в заключение работы съезда и на котором присутствовало более пяти тысяч человек».

Грифе на минуту остановился и застыл на месте. Раздался знакомый напыщенный голос Тилена: