Рыцари света, рыцари тьмы

Продолжая, таким образом, свою слежку, она узнала еще много полезных подробностей, но все они неминуемо приводили ее к убеждению, что мужчины в предвкушении эротических побед и чувственных удовольствий подобны воску в руках трезвомыслящей, волевой и изобретательной женщины. Алиса прекрасно усвоила этот урок, но лишь в теории, поскольку в тринадцать лет она еще ни разу не удосужилась применить свои знания на практике.

Разумеется, никаких препятствий к этому не было, как не было и недостатка юношей в замке, но они ее совсем не привлекали, точнее, доныне ей не были интересны сами отношения полов. Принцесса уже видела физические сношения во всех их проявлениях — от спаривающихся животных до совокупляющихся людей — и к одиннадцати годам была прекрасно осведомлена, что мальчики и мужчины могут проделывать с собой руками. Она также не раз подслушивала разговоры о том, что телесная близость и соитие несут удовольствие, но ее собственные наблюдения порождали в Алисе сомнения, какая же приятность может быть в столь жестоком и суетливом действе, поэтому у нее до сих пор не возникало желания испробовать его на себе.

Гораздо больше ее привлекала власть, к которой вели физические отношения, а также широкие полномочия, приобретаемые за счет простого обещания чувственных удовольствий. По своему малолетству Алиса пока не понимала смысла слова «вожделение» и не вполне представляла всех тонкостей и приемов, которые в будущем собиралась применять, зато ясно отдавала себе отчет в том, что, если она все же хочет осуществить свою мечту и стать графиней Эдесской, ей потребуется всесторонняя помощь известных ей вельможных правителей. Только тогда Алиса сможет перехитрить и оставить с носом свою тупую и безмозглую сестрицу. Она готова была пойти на любые жертвы, лишь бы заручиться подобной помощью.

Принцесса запомнила, что можно поддаться, а можно и воздержаться, — но не только это. Она давно смекнула, насколько важны осмотрительность и всяческие уловки, поскольку ее отец готов был по любому поводу пролить чью-нибудь кровь, возможно в том числе и собственной супруги, особенно если бы он заподозрил, что творится под крышей его замка. Алиса давно убедилась, какую безграничную власть можно приобрести над мужчиной с помощью умело замаскированного чувственного предложения или косвенного намека. Но гораздо важнее этих двух аксиом были выгоды, доставляемые чувством вины — приложенной, разумеется, не к себе самой, а намеренно обращенной против своего напарника по любовным утехам.

Алисе необходимо было убедиться в правильности своих догадок, и она не ошиблась, сделав упор на сдерживающую мощь чувства вины, когда решила соблазнить одного из близких приятелей своей матери, стареющего епископа Гробека. Тот должен был вскоре возвратиться во французское королевство, в родной Париж, покинутый им несколько десятилетий назад.

Алиса некоторое время приглядывалась к нему, наблюдая, какие жадные взгляды он бросает на ее мать — особенно когда уверен, что графиня их не видит. Впрочем, Алиса вскоре удостоверилась, что Морфия все прекрасно замечает, но не подает вида, используя свое мнимое неведение для воздействия на этого человека. Епископ, несмотря на то что уже готовился покинуть Святую землю навсегда и вернуться во Францию, обладал немалой властью и авторитетом в местной церковной среде. А Морфии как раз в тот момент очень пригодилось бы его влияние, чтобы удержать в своих руках контроль над некоей ситуацией, которую разбирала и исследовала особая комиссия, назначенная молодым и принципиальным епископом Эдесским, Одо Фонтенблоским. Гробек был старейшим и наиболее почтенным духовным лицом в графстве. Все члены созданной комиссии питали к нему уважение и прислушались бы к его мнению, поэтому Морфия на сей раз перешла обычные границы, желая прельстить пожилого епископа и заставить его использовать свою власть ей во благо.

Приметив особенности манер графини в обществе Гробека, Алиса по неопытности далеко не сразу поняла, в чем состояла суть встреч двух конспираторов — иначе их было не назвать, поскольку они всегда виделись в уединенной часовне, примыкающей к покоям Морфии. Во время таких свиданий они говорили мало и как-то беспредметно. Нельзя было утверждать также, что они вместе молились, и Алиса не могла взять в толк, зачем они бесконечно долго то сидят, то стоят бок о бок, столь бесцельно тратя время.