Рыцари света, рыцари тьмы

Мысль о королевском покровительстве всецело занимала Гуга, пока он преодолевал расстояние в несколько сот шагов, отделяющее его от не сводящих с него глаз конных стражей. Уже само наименование рыцарей-госпитальеров — ордена, официально учрежденного около года назад, — свидетельствовало об их способности позаботиться о собственной безопасности, с оружием в руках защищая себя и своих ближних. Тем не менее Гуг не торопился принять это предположение, явно поспешное и неточное, за истину. Орден госпитальеров создавался с единственной целью — ухаживать за христианскими пилигримами, занедужившими во время паломничества, и оказывать им всяческое содействие на пути к месту рождения Иисуса Христа и обратно. Все его члены были монахами, чтившими устав бенедиктинского ордена. Первая лечебница, основанная бенедиктинцами, появилась в Иерусалиме еще в 600 году от Рождества Христова. Тогда Папа Григорий Великий благословил их аббата Проба на создание и поддержание учреждения, предоставляющего лечение, попечение и иное вспомоществование христианским паломникам, путешествующим по святым местам. С тех пор монахи-бенедиктинцы усердствовали в своем служении — с единственным перерывом, когда фанатичный и антихристиански настроенный местный халиф разрушил в 1005 году их лечебницу.

Через двадцать лет халиф благополучно скончался, и госпиталь был восстановлен. Братство возобновило свою деятельность в Иерусалиме, не испытывая более никаких притеснений в устройстве больниц. Несколько лет назад, в 1113 году, им было присвоено громкое звание рыцарей Госпиталя — исключительно ради возможности облегчить добывание необходимых средств. Тем не менее новоиспеченные рыцари непоколебимо исповедовали мирное религиозное служение и не носили при себе никакого оружия.

Гуг вспомнил, как полгода назад провел ночь почти без сна в караван-сарае во время шестидневной поездки за пределы Иерусалима. Тогда постоялый двор по неизвестной причине был переполнен путешествующими, и ему, как и многим другим, пришлось коротать время под открытым небом. Путники улеглись прямо на земле, сбившись в кучу возле одного из дозорных костров, которых было разведено около десятка, и таким образом спасались от пронизывающего холода пустыни.

Де Пайен оказался рядом с небольшой группой госпитальеров. В тот раз они почему-то не спешили предаться сну после вечерней молитвы — может быть, потому, что были вырваны из привычного им монастырского уклада, — и один из братьев завел бесконечный разговор в продолжение, как вскоре выяснил Гуг, давно обсуждаемого ими вопроса. Тема затрагивала состояние дорог в королевстве и другие обстоятельства, влияющие на пребывание в нем пилигримов, заботе о которых был обязан своим появлением орден госпитальеров.

Беседа, в которой сам Гуг не принял никакого участия, задела его за живое и долго не давала уснуть. Все прекрасно знали, что с самых ранних пор христианского завоевания положение на дорогах Святой земли было сущим бедствием, давно требовало внимания и взывало к скорейшему разрешению. Тем не менее ни единый человек пока не высказался открыто по этому поводу — вероятно потому, что никто не мог ума приложить, как умерить эту напасть, уж не говоря о том, чтобы ее излечить. Само собой напрашивалось сравнение с волками и овцами; последними были простодушные, легковерные и безоружные паломники-христиане, а под видом хищников выступали постоянно увеличивающиеся разбойничьи орды кочевников, привлеченные отсутствием сопротивления и легкой поживой. Ситуация уже давно переросла рамки обычной помехи — она превратилась в позор, с которым, будь на то его воля, не стал бы мириться ни один рыцарь, достойный своего имени. Тем не менее годы шли, а все оставалось по-прежнему, и у многих крепло убеждение, что положение не изменится во веки веков.

Кому, как не королю Балдуину, в первую очередь следовало озаботиться разрешением этой проблемы, но он справедливо полагал, что не может отвлекать хотя бы часть своего войска от выполнения его насущных обязанностей. Балдуин выдвигал вполне обоснованные и в высшей степени убедительные оправдания в пользу своей бездеятельности. Пусть война с турками окончена, настаивал он на своем, но ведь само королевство так молодо, так непрочно; на христианские владения в Святой земле до сих пор претендуют алчные и злобные враги, поэтому новоиспеченному монарху и его приближенным приходится все время держать ухо востро.

К тому же после первой крупной победы большая часть франков героями отплыли домой, оставив Балдуина во главе незначительного войска, которому и предстояло обеспечивать охрану и порядок в королевстве. Таким образом, вся военная сила была постоянно рассредоточена по дальним границам его владений, и поэтому, когда король со всей ответственностью заявлял, что у него нет ни времени, ни возможностей заниматься внутренними грабежами, слова его были не так уж далеки от истины.