Рыцари удачи. Хроники европейских морей

На западе, в Адриатическом море, все больший вес приобретали далматы, именовавшие себя то кроатами, то хорватами, но охотнее всего - сербами. Трирский архидиакон Вильгельм упоминал в 1168 году их «пра­вителей, называемых жупанами», которые «иногда слу­жат императору, а иногда, выходя из гор и лесов, опустошают всю окрестную страну». Но еще за два века до него византийский император Константин VII Багрянородный (913-959) писал об этом могуществен­ном разбойничьем племени, способном выставить одно­временно до шестидесяти тысяч конников, до сотни ты­сяч пехотинцев и до девятисот боевых кораблей - сагин и кундур. «Сагины,- сообщает Константин,- вмещают в себя по 40 человек, кундуры же по 20, а меньшие по 10 человек». Византии на протяжении многих лет пришлось иметь дело с сербами, и особенно много крови попортил ей жупан Рашки (Сербии) по имени Вукан.

В 1090 году, когда империя лихорадочно отбивалась от нашествия северочерноморских племен, фигури­рующих в хрониках то как скифы, то как узы, то как кумены, то как мисы, на морской арене появился но­вый персонаж, громко заявивший о себе с первых же шагов. Это был турецкий эмир, сатрап Смирны (Измир) Чакан, или Чаха (возможно, соотечественник Вукана). Десять лет назад он уже совершал набеги на Азию, был взят в плен фессалийцем Александром Кавасилой и подарен тогдашнему византийскому императору Ники-фору Вотаниату. Оценив незаурядные личные качества пленника, Никифор возвратил ему свободу, даровал ти­тул протоновелиссима (третьего по значению лица в империи) и щедро осыпал милостями. Однако с воца­рением Алексея Комнина Чакан попал в опалу, и вот теперь сложившаяся обстановка подсказала ему план мести.

Правильно оценив ситуацию, он решил урвать свою долю пирога со стола дерущихся гигантов. Но для этого нужен флот, а в Смирне его не было. Чакан отыскал в городе человека, сведущего в морском деле, и пору­чил ему как можно скорее создать эскадру пиратских судов. Именно так: пиратских. Вскоре новый флот был готов к выходу в море. Наряду с множеством обычных боевых кораблей в его составе было сорок крытых па­русных боевых челнов, похожих по описаниям хро­нистов на черноморские камары - традиционные пи­ратские челны кавказских народов. С этим флотом, укомплектованным опытными моряками и воинами, Ча­кан серией молниеносных бросков захватил почти без боя Клазомены (Урла), Фокею (Фоча), Митилену (Ми-тилини), Самос, Родос и Хиос. У Хиоса он без особого труда разгромил спешно высланный против него импе­ратором сильный флот с большим количеством воинов, возглавляемый Никитой Кастамонитом, и удалился в Смирну на отдых.

Но Алексей Комнин не думал опускать руки; ведь речь зашла о престиже империи и его собственном. Командование вторым флотом он вручил своему род­ственнику Константину Далассину, и тому удалось за­хватить хиосскую гавань и осадить город Хиос.

Узнав об этом, Чакан немедленно двинул к острову свой флот, а сам выступил из Смирны сушей во главе восьмитысячного отряда турок. Связав строй своих кораблей толстой цепью, чтобы они держали линию и не ударялись в бегство или, наоборот, не проявляли не­нужного лихачества, Чакан начал методичное пресле­дование. Однако на этот раз обстоятельства сложились так, что военные действия были перенесены на сушу. Фортуна отвернулась от смирнского сатрапа, и вскоре Чакан и Далассин вступили в мирные переговоры. Далассин тянул время: он дожидался прибытия с фло­том шурина Алексея - прославленного полководца Иоанна Дуки.

Когда Чакан понял, что его водят за нос, он тайком отбыл в Смирну за подкреплениями. Как только об этом донесли Далассину, тот поступил точно так же: в Волиссе - городке на мысе острова Хиос - он набрал корабли со свежим войском, установил на них гелеполы, вернулся к городу Хиосу, захватил его штурмом и, не теряя времени, всею мощью обрушился на Митилену.

Отказавшись от прежних планов, Чакан засел в своей сатрапии, построил новый флот и с этого времени держал в постоянном страхе все приморские области. Свои же бывшие островные владения, отобранные ви­зантийцами, он разорил дотла, за исключением Мити-лены, отдавшейся в его власть добровольно. Поддер­живая постоянную связь с печенегами, он исподволь, но настойчиво толкал их на захват Фракийского Херсонеса, а в ожидании этого события переманивал на свою сторону наемников, стекавшихся со всех сторон к Алек­сею. Делать это было ему тем легче, что зима насту­пила необыкновенно суровая, и снежные заносы серьез­но затрудняли доставку продовольствия в Константи­нополь. Столица голодала. В пику Алексею Чакан провозгласил себя императором, а Смирну - столицей империи и стал готовиться к походу на Константи­нополь.

Весной 1091 года Алексей вновь выслал Иоанна Дуку с войском и Константина Далассина с флотом, приказав им одновременным ударом захватить Митиле­ну и затем раз навсегда покончить с самозванным импе­ратором, отобрав у него «столицу» - Смирну. Этим указом Чакан был фактически поставлен вне закона. Война с ним кончилась, началась охота на пиратов.