Рыцари веры

- О графине нам с вами, герцог, нечего говорить; упоминая ее имя, вы только усугубляете свою вину против меня. Все ведь можно отрицать; это давно известно. У меня столько доказательств вашего обмана, что всякий разговор об этом будет пустой тратой времени. Только кровь смоет оскорбление, которое вы мне нанесли; неужели вы откажете мне в этом?

- Нет, граф, хотя мог бы отказать, так как совесть ни в чем не упрекает меня. Но убивать сына моего друга или самому рисковать быть им убитым в такое время, как теперь, я считал бы слишком нелепым. Я буду с вами драться, граф, но при одном условии: чтобы дуэль состоялась не раньше, как по окончании настоящей войны.

- О, герцог!…

- Да, граф. Ваша смерть не повлечет за собой таких последствий, как моя; я ведь представитель протестантской партии и не имею права из-за ребячьей вспышки губить людей, которые мне доверились.

Граф с минуту стоял, опустив голову, бледный, весь дрожа и судорожно сжимая в руке рапиру.

Герцог смотрел на него, гордо откинув голову и нахмурив брови.

- Вы правы, герцог,- тихо, но твердо сказал наконец Оливье.- Извините меня, теперь наша личная вражда должна уступить место интересам религии. Когда мы будем драться?

- Тотчас по окончании войны, когда я добьюсь от короля и коннетабля выгодных условий для протестантов.

- Даете слово?

- Даю честное слово, граф де Мовер, я сам приду к вам, не ожидая вторичного вызова с вашей стороны. А теперь не станем показывать никому нашей обоюдной неприязни и вернемся к нашим друзьям.

Они вышли в залу совета.

- Господа, нам пора ехать,- сказал герцог.- Я возвращаюсь в Кастр и как можно скорее жду вас, милый граф, с вашими партизанами; вы мне будете там нужны.

- Меньше чем через три дня ваше приказание будет исполнено, герцог.

Де Роган уехал, а граф отправился на квартиру губернатора, где ему заранее были отведены комнаты.

Но, выйдя на улицу, Оливье напрасно искал своего пажа; Клод Обрио поручил его лошадь одному из солдат губернатора, а сам куда-то пропал.

Через минуту Оливье увидел его; он опрометью бежал, спеша поддержать ему стремя.

- Простите, господин граф,- сказал он,- я задержался в трактире с солдатами.

Оливье только молча пожал плечами, и они уехали.

XV ОБЕЩАНИЕ КЛОДА ОБРИО

Как только граф дю Люк вошел в ратушу, Клод Обрио внимательно осмотрелся кругом и, небрежно подъехав к солдату, державшему лошадь губернатора, заметил ему самым невинным тоном, что очень жарко.

- Да, и пить хочется,- прибавил на ломаном французском швейцарец. Они разговорились; Обрио попросил солдата подержать лошадей, пока он сбегает выпить. Солдат согласился.

Паж бросил ему поводья и пустился бежать; вскоре он скрылся в толпе и, удостоверившись, что за ним никто не следит, пошел обычным шагом. Пройдя несколько улиц и переулков, он подошел к грязному, жалкому домишке и постучался.

Через минуту за дверью послышались тяжелые шаги и сердитый голос:

- Проваливай к черту, кальвинист! Не мешай отдыхать добрым людям!

- Да я от черта и пришел,- отвечал, смеясь, молодой человек.

- А, это другое дело! - сказал уже мягче незнакомец и приотворил дверь.- Есть что-нибудь новенькое?

- Самые свежие новости,- отвечал паж и скользнул в дверь.

Они молча, почти ощупью поднялись по темной лестнице в маленькую каморку. Там сидел другой человек, лицо которого было почти совсем закрыто каким-то тюрбаном.

- Кого привел, Лабрюер? - спросил он у проводника Обрио.

- Ваше преподобие,- отвечал бывший слуга Жака де Сент-Ирема,- это мад…

Здоровый тумак в спину заставил его остановиться на полуслове.

- Это я, Клод Обрио, отец мой,- сказал паж.

- AI Очень рад; долго вы заставили себя дожидаться!

- Всего двадцать минут, как я в Сент-Антонене, отец мой.

- Вон отсюда, плут! - грубо сказал отец Жозеф де Трамблэ, подняв глаза и увидев зевавшего во весь рот у притолоки двери Лабрюера.

Лакей покорно вышел и запер дверь.

Уверившись, что дверь плотно закрыта, монах подал стул пажу и сел сам.

- Поговорим теперь, дитя мое,- сказал он.- Вы мне дали блестящие обещания; посмотрим, можете ли и хотите ли вы сдержать их.

- До сих пор я, кажется, все выполнил, отец мой это мне так дорого стоило, что я могу говорить прямо.

- Знаю о вашем несчастье,- лицемерно сказал монах.- Бедный молодой человек теперь перед престолом Всевышнего.

- Я сдержу мои обещания, если и вы сдержите свои, отец мой; ведь теперь я особенно хочу отомстить!

- Понимаю. Чего же вы хотите? Я получил ваше письмо через Лабрюера и передал его содержание епископу Люсонскому; но, во избежание всяких недоразумений, повторите еще раз на словах, дитя мое.

- Я обязуюсь,- сказал паж,- заставить графа дю Люка изменить герцогу де Рогану и выдать Монтобан королю, отдать в его руки главных вождей мятежа, и сделаю все это через месяц после того дня, как Монтобан будет осажден. Мне удалось вполне завладеть доверием графа дю Люка, он делает все, что я хочу.

- Неужели?

- Да, посмотрите на меня хорошенько.

- Это правда,- сказал монах, покачав головой,- у вас даже голос изменился.