Рыцаря заказывали?

Два дня отсыпались. После долгой дороги качало. Были рады небольшому дождичку. Спалось крепче. Потом Люлю захотелось опять сходить на озеро с лечебными грязями. В этот раз Костя не возражал. Плечо вновь начало крутить и он с удовольствием отправился сопровождать жену. Но хмурился: вот с чего её понесло туда, ему было непонятно. Спрашивал, где болит? Молчит или лопочет, что всё нормально. Но ведь идёт… Решил не донимать, если уж упёрлась рогом, то не скажет, а понаблюдать, что она там будет на себе той грязью мазюкать. На этот раз озеро расстилалось желто- зелёным пятном. Его цвет меняли плывущие по небу облака. Никого. Пусто. Тишина. Прошли вглубь. Устроились за кустом. Равнодушно спокойная пчела гудела над мелкими цветами. Деловито проникая то в один, то в другой цветок она не могла не заинтересовать Юлию. Та встав в траву на колени с наслаждением следила за её обсыпанными пыльцой ножками, за прозрачными с золотыми звёздочками крыльями. Неуклюже шлёпнувшись рядом он спугнул труженицу. Жена погрозив пальчиком принялась раздеваться. Костя тоже, но при этом не лишил себя удовольствие наблюдать… Её платье упало на траву. Его пульс устроил скачки. Она дотянулась до крючков лифчика, он закрутил головой. Нет ли кого поблизости. А когда присев сбросила трусики — прикрыл собой. Она входила в воду осторожненько, пугаясь и немного дрожа. Потом набрав в себя воздуха резко присела в воду. Костя хмыкнул. Юлия явно мудрила. Он не спускал с неё глаз. "Надо же, натирается от пупка и ниже до колен. Что бы это значило? Неужели малышка так хочет иметь малыша, что старается таким способом поправить дело. Да мне всё равно сможет она родить или нет, лишь бы была рядом. А с рёбёнком, если ей хочется понянчить, всегда можно что-то придумать. Найду здоровую бабу родит от меня, пусть Юленька нянчится…" Вообще-то, он даже представить не мог, как в этом маленьком и плоском животике поместится ребёнок. Смотреть, смотрел, но жену смущать не стал. Вон как пыхтит, старается… На обратной дороге взял жёнушку на руки. Пусть отдохнёт, вон сколько энергии потратила. Она краснея запрятала лицо на его плече. "Догадался или нет?" От неё пахло свежестью озера и волнением. "Этот ребёнок поймёт когда-нибудь, что она женщина и перестав смущаться, начнёт пользоваться своими прелестями на всю катушку или нет?" Он целовал её в малиновые щёчки и улыбался…

Отпуск подошёл к концу, и они, распрощавшись с роднёй и обещая писать, отправились в свою часть. Потом было переназначение. На сей раз это был знакомый обоим Верхнеудинск. И потекли армейские будни. Он учил солдат защищать Родину и сдерживал натиски проникающих с границ банд. Она учила читать и писать детей. Однажды, безумно волнуясь и краснея, Люлю прошептала ему на ушко, что у неё есть тайна… Это была с ног сшибающая новость. Выслушав, он изумился. Да, она была беременна! У них будет ребёнок! Естественно, раз семья, ждал этого, но всё равно обалдел. Они долго молча стояли обнявшись. Разве передашь словами то, что творилось в тот момент с их сердцами… Там в Люлю развивалась новая жизнь и это их малыш. Его и её! Теперь в нём жил страх- как она справится такая маленькая и худенькая с задачей. Её тошнило по утрам, а головокружение приковывало к постели, но она стойко переносила беременность. Так ей хотелось малыша, что согласна терпеть ради него сколько угодно. В те дни, месяцы, он был особо внимательным к ней. Ведь каждая мелочь вызывала у неё если не слёзы, то обиды. Он сначала не понимал откуда этот слезопад. Потом сообразил, что всему причина — ребёнок. Старался не заостряя вопроса больше ласкать и жалеть. Но стоило совершить оплошность и солёные капли катились по вздрагивающим щекам. Она ничего не требовала, не упрекала, просто плакала. У него сердце разрывалось от жалости: манюсенькая, тонюсенькая и обиженная. Язык бы себе отрезал. Время шло и вскоре получился из его Люлю аккуратненький колобочек. Он заводился с её утиной походки и кругленького животика, в котором жил и толкался его ребёнок. Как и все ненормальные отцы, ждал сына. Хотелось до дури… Был на все сто уверен, что у него воина и рубаки, родится именно мальчик. До самого конца терзали противоречивые чувства: страх за Люлю и ни с чем не сравнимая радость за то, что в ней растёт частичка его. Из-за частых отлучек боялся опоздать к родам. У Рутковского было две привязанности в жизни- армия и жена. Люлю он дарил всю свою любовь, купал в нежности, отдавал тепло и преподносил подарки, словно извиняясь за одержимость армией. Вернулся от границы, был бой, выпирали проникшую с Монголии очерёдную банду. Там плотной конной лавиной прорвались в приграничные станицы казаки. Дома застал корчащуюся от боли жену. Вот оно, началось! В один миг сделался бледным, как смерть. Растерялся, метался по комнате, хватал её пробуя держать за руку, носил баюкая на руках, а она сквозь боль и слёзы улыбалась:

— Не спеши, соберись, я надеюсь мы успеем…

Она была страшно рада его приезду. С ним она чувствовала себя защищённой.

— А, если не успеем? — пугался он.