Рыжая чайка

– Какой ужас! – воскликнула я, вскочив на ноги, в смятении выскочив за дверь, промчавшись, не глядя под ноги и уцепившись побелевшими пальцами за край борта. Я смотрела на ненавистную воду, понимая, что приведу в своё поселение смерть. Меня колотила крупная дрожь, прежде чем я услышала его голос, и перестала дышать совсем.

– Ты мерзнешь, возьми одежду, Тара, – проговорил Камиль, и утренний свет для меня померк. Я повернулась на голос, он стоял совсем рядом, протягивая штаны и рубаху. Ни один живущий человек в этом мире даже не мог себе представить, как же тяжело мне было взглянуть в это любимое лицо!!! … И эту муку не выразить словом. … Словно почувствовав, я перевела взгляд назад, столкнувшись с наблюдавшим за нами Греем. Он замер у моей каюты, словно готовясь к смертельному прыжку.

– Лучше не надо, – ответил Камилю мой мертвый голос, – Так будет лучше для всех. Иначе …

– Мне не будет лучше, оттого что ты замерзнешь, – оборвал меня Камиль, – Это одежда Михаса, она должна тебе подойти. Не нужно за меня бояться, если он меня убьёт – меня это устроит.

Молча и не глядя, я взяла предложенную одежду, пытаясь вдохнуть этот удушливый ледяной воздух. Развернулась на непослушных ногах и поплелась обратно, пройдя мимо потемневшего Грея.

Одежда подошла, и мне действительно стало намного теплее, но и дыра в груди, там, где было когда-то сердце, стала ещё больше. К моему счастью, Грей так и не вошел, и я ещё долго сидела не шевелясь, пока, наконец, не нашла в себе сил выйти из этой опротивевшей мне каюты.

Получилось так, что я остановилась достаточно далеко от вольфгаров, но при этом им было очень хорошо меня видно. Теперь так просто подойти к Алишеру, Михасу или Шону я уже не могла. Мне оставалось лишь осознавать, что они рядом, и смотреть на эти серо-зеленые волны с белыми пенистыми верхушками.

– Что считаешь минуты? – как ни в чем ни бывало, проговорил, появившийся рядом Грей. – Уже скоро эта морская эпопея останется позади.

– Жду не дождусь, ненавижу уже этот корабль, – продолжая смотреть на воду, ответила я.

– Ну да, – и тут он вдруг обнял меня, с силой прижимая к себе, – А сейчас ты поцелуешь меня, как ночью в каюте?

Мой взгляд, наверное, был слишком испуганный и умоляющий, раз его лицо так скривилось, словно от боли.

– Не нужно этого, Грей!

– Хаям, – глухо поправил он меня.

– Хаям, не надо так. Я понимаю, чего ты хочешь этим добиться, но … он ни в чем не виноват! Пойми ты, наконец, если ты кого-то когда-то любил, не причиняй мне эту боль! – и от моих слов он дернулся, будто-то бы я ударила его ножом. И тут глядя на него, я по-настоящему испугалась.

– ….Прошу тебя, уходи Тара, … уйди в каюту, – процедил он, отпуская меня. Его холодный взгляд был направлен мимо меня, в сторону сидевшего у капитанского мостика Камиля.

– Нет, я никуда не пойду! Что ты задумал?! Я умоляю тебя, ну, пожалуйста, не нужно. Я всё для тебя сделаю, только не трогай его! – вцепилась я в его руку.

– Отпусти меня, и сгинь с моих глаз, – устало прошептал он, играя желваками. – Я обещаю, что не трону его, если ты дашь мне сейчас с ним поговорить в последний раз. И как свидетель в этом разговоре ты мне не нужна! Ну же! – прокричал он, открывая глаза. – Я держусь из последних сил, не причиняй себе больших бед, Тара! Не заставляй меня применять к тебе силу! – этот гневный тон привлек к себе внимание остальных, поднимая вольфгаров на ноги. Их тревожные взгляды были направлены в нашу сторону, даже Намира не отрывала глаз от этой сцены, подавшись вперед, как и остальные.

А я как заклякнувшая мумия не находила в себе сил разжать пальцы и отпустить его руку, не находила слов, просто смотрела ему в глаза кричащим взглядом беззвучно шевеля губами. Что-то рвалось в моей душе, и даже уже не ныло, а лишь билось в судорогах. Грей снова привлек меня к себе, и прошептал будто умоляя, коснувшись губами моего лица:

– Тара, … прошу, не убивай во мне то, что так долго к тебе стремилось, оно и так избито, то человеческое, что ты хотела бы во мне видеть.

…Я опустила руки. А он отпустил меня. Больше не подняв глаз, я пошла в сторону каюты, но не вошла в неё, а опустилась у двери, согнувшись в три погибели.

***

Грей не торопился, он медленно подошел к вольфгарам, окинув каждого из них оценивающим взглядом. Схлестнувшись с ненавидящим взглядом Камиля, он заговорил, выдержано, непреклонным жестким тоном: