Рыжая и кактус возмездия

Ощущая себя комом непереваренной овсянки, я восстала с кровати и фактически с первой же секунды бодрствования возненавидела весь мир.

Мир не преминул ответить взаимностью и разразился ужасным скандалом. Некто, пока незримый, топал ногами и непростительно громко спорил. Что этот некто забыл в такую рань в дедушкином магазинчике, можно было не спрашивать.

— Что смотришь, пупс с глазками? Возразить нечего?

— Перебираю способы насолить тебе, не притрагиваясь даже мизинчиком, — дерзил Нерд.

— Я думаю, что у тебя кишка тонка! — хохотал Взломщик.

— Ты способен думать? Надо же. Я-то всерьез полагал, что для такой крошечной черепной коробки это атавизм.

— Предки, да когда же они все свалят! — задались мы с потолком риторическим вопросом.

— Мр-ра? — внезапно ответили Предки.

Я резко села и во все глаза уставилась на кота, невесть как пробравшегося в мою кровать. Хвостатый залег на покрывале в позе хозяина жизни, выставив вверх заднюю лапу, и с истинно кошачьим величием намывал это самое.

Не иначе как гостей намывал.

— Пошел вон!

Кот прервал свое крайне увлекательное занятие и дернул ухом: мол, отстань, человек, я занят! А когда я попыталась подкрепить приказ пяткой под мягкий кошачий бок, заголосил с громкостью минимум молодого льва и вцепился когтями в одеяло.

Поняв, что пока в Звездной империи процветает род кошачьих, человек точно не одержит победу в этой битве, причем никогда, я невероятным усилием воли заставила себя скатиться с кровати и влезть в тапки. На ходу затягивая пояс халата, прошлепала по коридору мимо ванной комнаты и заглянула в кухню.

Алик внял моим угрозам и навел на столе порядок. Порядок был относительным и заключался в том, что большая часть походной лаборатории артефактора перекочевала на подоконник, освободив часть стола. Сейчас на этом пятачке в окружении чистых чашек стояла тарелка с горой бутербродов.

Заняв противоположные стороны стола, Алик и Бигсби громко ругались и трясли какими-то крайне подозрительными пакетами.

— Пресный заучка! — Взломщик перешел на прозу жизни, то есть на оскорбления.

— Пентюх вентиляционный! — не стерпел Нерд.

— А ну умолкли! — рявкнула я командным тоном.

Рявкнула и сама же слегка офигела.

Предки, я же всю жизнь была лишь маленьким человеком с большими книжными шкафами. Откуда во мне что взялось?

— Извините, что вмешиваюсь в ваш высокоинтеллектуальный диспут, но, если вдруг никто из вас не заметил, это мой дом, и в нем не место для ругани! — произнесла я, указывая на очевидное.

Точнее, на дверь, в которую предлагалось выйти спорщикам и решить все свои проблемы на улице, как мужчина с мужчиной.

А лучше вообще скрыться с глаз долой и больше не мелькать на горизонте моей неспокойной жизни!

Парни переглянулись. Картинно скривились, всем видом демонстрируя, как им, бедолажкам, тяжело переступать через себя, и, наконец, Нерд сдался:

— Ладно, заваривай свой дурацкий чай.

Я остолбенела, пытаясь вместить в сонный мозг причину конфликта.

Это что же получается, они орали и спорили из-за какой-то дурацкой заварки? Боюсь представить, какой боевой фронт развернут эти двое из-за более существенных вещей!

В кухню заглянул Дрейк.

— Фелисити, я взял почитать, — уведомил он тоном «распрощайся с этой редкой методичкой, вещающей о силе суперновых».

— Ааа… — я только и успела протянуть вслед удаляющейся спине Громилы, а в кухонном проеме уже нарисовался свеженький и бодрый Тони.

Такой бодренько-свеженький, что аж бесит!

— Детка, — продемонстрировал он идеально вычищенные зубы, — ты еще не готова? Габриэль придет с минуты на минуту.

Блин-блин-блин!

— Еще позже меня предупредить не мог?

— Слабо догадаться? — вернул мою же шпильку Тони, прислушался к чему-то и хлопнул в ладони. — Саманта и Габриэль уже пришли. Пять минут на сборы, и жду всех внизу для обсуждения плана…

Алик подхватил тарелки с кружками. Бигсби принялся суетиться над заварочным чайником. Тони подтолкнул меня в спину.

— Детка, не стой в проходе! Или беги приводить себя в порядок, или уже ставь жирный крест на личной жизни и пошли со мной вниз.

Если я и захотела огрызнуться, то поспешно передумала под натиском извечного женского желания предстать перед любимым мужчиной во всей красе. Краса пессимистично скривилась и напомнила про шишку на лбу.

Рысью проскакав мимо ухмыляющегося Тони в ванную, я заперлась и в ужасе уставилась в зеркало.

Шишка выросла небольшая, аккуратная. Чего нельзя сказать про серо-синий синяк, спустившийся под глаз. К слову, про глаз. Нет, он не заплыл, в нем полопались кровеносные сосуды, сделав из этой половины лица жутко симпатичного вампира. Вампира, страдающего похмельем и неизлечимой бякой.

Единственное, что радовало, так это богатство оттенков на помятой морде.

М-да… Проще остаться здесь и не шокировать Габриэля.

Паника предлагала отрезать челку. Здравый смысл настаивал на том, что челки нам не идут. Жажда экспериментов уже тянулась за ножницами.

Не знаю, чем бы дело кончилось, но в дверь настойчиво постучали.

— Лисичка, мы можем поговорить?

Я в нерешительности посмотрела на дверь, всерьез обдумывая возможность орать друг другу через нее, но потом взяла себя в руки и решительно нажала на ручку.

Габриэль Блан, самый завидный холостяк, последний маг земли и просто невероятно привлекательный мужчина, от которого заходится сердце в приступе любовной лихорадки, стоял в коридоре. Темная рубашка с короткими рукавами, небрежно завязанный на шее свитер и брюки цвета охры делали его намного понятнее и ближе, чем безликий костюм, в котором он провел вчерашний вечер.

— Почему ты мне не сказал?

— Почему ты смотришь так, словно уже похоронила меня?

Вот и поговорили.

Я опустила голову, старательно гоня мысль, что Габриэль Блан — это не просто предел моих женских мечтаний, который заполучит другая. Габриэль — последний маг земли, которого Тони планирует продать на аукционе этим вечером.

Магов земли уничтожили не просто так. Они нашли способ оживлять глину, создавая идеальных солдат. Создавая големов. Чем это отличалось от способностей Белой Элиты вживлять чары в обычных людей, создавая кого-то вроде Дрейка?

Все просто. Маги земли были первыми. А еще они крайне неосмотрительно попытались поднять восстание против имевшегося режима, и были сметены общей силой других Великих домов, уничтожены и вычеркнуты из магической практики.

Крайне некстати вспомнился случай, описанный в газете. В статье рассказывалось о психе, который много-много лет назад, аккурат в разгар конфликта, захватил в плен раненого мага земли. Псих запер мага в подвале, отрезал от него по маленькой части тела и оживлял глиняные копии своей погибшей супруги. Когда все раскрылось, и в подвал спустилась городская стража, то от мага земли осталась обезумевшая от боли и опиатов искалеченная оболочка. Без рук, ног, ушей, носа…

— Лисичка, — позвал Габриэль, обнял за талию и притянул к себе, — все будет хорошо.

— Ой ли?! — усомнилась я, заглядывая ему в глазах.

— Обещаю, — прошептал он и обольстительно улыбнулся.

Эта улыбка делала сильных людей слабыми, что уж говорить про мои дрожащие коленки. Будь мы в книге, я бы уже пала кучкой влюбленного праха к ногам Габриэля, сраженная наповал его энергией мужчины-завоевателя.

Но мы были в реальном мире, и этот реальный мир не преминул напомнить о себе в виде хмурой физиономии Тони.

— Эй, голубки. Мы ждем только вас двоих.

Смущенно отпрянув друг от друга, мы послушно спустились вниз и присоединились к собравшейся команде. Саманта, больше смахивающая на какую-то древнюю богиню, заняла стул в углу. Дрейк повесил на входную дверь большую табличку «закрыто» и остался топтаться рядом на случай, если кто-то крайне любопытный проигнорирует послание и попробует заглянуть внутрь. Алик притащил сверху одну из диванных подушек, на которой и сидел, скрестив ноги и что-то сосредоточенно просматривая в стопке бумаг. Руководствуясь правилом «а стоя больше влезет», Бигсби облокотился спиной на один из стеллажей и активно поедал трехслойный бутерброд.

— За каждым великим состоянием скрывается великое преступление, — начал Тони, проходя к конторке и залезая на нее своим наглым задом.

Я хотела было пойти следом и согнать, но Габриэль перехватил мою руку и потянул вниз, оставив сидеть вместе с ним на лестничных ступеньках.

— Финансовая империя Алесандро Костигана появилась на костях магов земли и горстки примкнувших к ополчению магов других домов. На счету этого человека заоблачные суммы денег, на совести — маленькое кладбище врагов, — вещал Тони. — Благодаря таланту Алика находить папки с секретными данными, мы знаем, что именно Костиган купил и продвинул в бюрократические массы идею о перестройке улицы Великих домов, которая мягко и непреклонно перейдет в непосредственный захват улицы. После перестройки это место будет полностью принадлежать Костигану и работать на его обогащение.

— Какой плохой мальчик, — пропела со своего трона, в смысле стула, Мошенница. — Уверен, что не хочешь отдать его в мои цепкие матримониальные объятья? Как специалист своего дела, заявляю, что нет средства более надежного для краха финансовой империи, чем громкий развод.

— Я бы с радостью, но брачная афера длится минимум полгода. Да, такая специалистка, как ты, могла бы провернуть дельце за четыре месяца, но к тому моменту, как Костиган падет к твоим ногам, улица будет в руинах, а нам желательно не допустить такого исхода.

— Желательно? — нахмурилась я.

— Не придирайся, — отмахнулся Тони и продолжил.

— Дэвид Хрон — это рыбка помельче, но и он тоже засветился в истории с уничтожением магов земли. Наш пухляк без подбородка был среди сторонников ополчения, но едва дело запахло коллективной могилой всех собравшихся, переметнулся на сторону сильнейших и стал верным псом Алой Элиты. Ах да, еще он отчекрыжил хвост ракшасу… В сложившейся ситуации я считаю, что обокрасть Костигана и Хрона не грех. Грех и дальше сидеть сложа руки.

— Я так понимаю, последняя фраза исключительно для Рыжей? — прочавкал Бигсби.

— В точку! — кивнул наш главарь. — Итак, сегодня вечером мы сделаем следующее…

И Тони обрисовал План. Потом посвятил в Запасной план, а после настало время Плана отхода и Плана «если все пойдет ракшасу под хвост».

— Это невозможно, — подумала я вслух, когда в помещение шагнула хрупкая и стеснительная тишина.

А потом подумала ещё немного.

Огляделась.

И…

А почему сразу «нет»?