Рыжая кошка

— И он не разрешает тебе поговорить с ней. Великолепно. Хоть причину объясняет?

— Говорит, что жены нет в городе. Что он сам поговорит с ней, когда она вернется. Правда, день и час возвращения скрывает.

Я еще раз глубоко вздохнул. Черт.

— Он не надумал пойти в полицию?

— Вроде начинает проникаться необходимостью.

— Одно дело — проникаться, другое — действовать.

— Да, — вздохнул Майк. — Но Дэвид, кажется, дозревает.

— Он осознает, что мы не можем обратиться к копам, пока не поговорим со Стефани?

— А толку-то? Все равно он против моего с ней разговора. Вдобавок Дэвид разработал теорию, что время смерти Холли на самом деле работает на него.

— Каким это образом?

— Вот как он рассуждает: как он мог убить ее, если во вторник даже не знал, кто она? Он нанял тебя всего за сутки до убийства, и ты даже имя ему сообщил только на следующий день.

Я чуть не засмеялся.

— Железная логика… Майк, нам можно было бы тоже прекратить работу и считать дело законченным. Если бы не факт, что это она звонила ему… и заявлялась к нему домой и, возможно, следила за ним. Не надо быть Эйнштейном, чтобы разработать такой сценарий: Холли звонит Дэвиду, они договариваются о встрече, и вдруг происходит сбой. Черт, может быть, она даже не звонила. Может быть, она подстерегла Дэвида на улице.

— Я объяснил все это, хоть и без сарказма. Не знаю, что твой брат понял, а что нет.

— И каков сухой остаток?

Майк откашлялся.

— Боюсь, тебе придется еще раз поговорить с братом.

Я сумел не выбросить телефон в окно, а просто повесить трубку. Из спальни, зевая и потягиваясь, вышла Клэр, серые глаза припухли со сна. Она налила стакан клюквенного сока, села на край софы и положила ноги мне на колени. Они были холодные и белые, и я начал растирать ей пальцы. Она взяла пульт от телевизора.

Главной темой новостей теперь стали не расчистки, а потопы. Показывали исключительно воду. Вода была повсюду: на дорогах, в подвалах. Вода текла по водосточным канавам и тоннелям подземки. На экране появились кадры из аэропорта имени Кеннеди: взлетные полосы расчищены, самолеты садятся и взлетают один за другим, а выжившие в катаклизме граждане — помятые, изможденные и немытые — постепенно расползаются по домам. Я посмотрел на Клэр. Она молча пила сок, не отвлекаясь от экрана. Когда вместо аэропорта стали показывать, как в реку сталкивают снежные горы, Клэр посмотрела на меня. Я открыл рот, но был опережен.

— Он ниоткуда не должен прилететь, если тебя это интересует. — Еще как интересует. На губах Клэр промелькнула легкая улыбка. — И он не застрял где-нибудь в снегу. Разве что возле дома.

Я выпрямился.

— Да? — У меня перехватило горло.

Клэр кивнула:

— Да.

— Тогда где… — В ушах слегка шумело. — Что ты…

— Я ушла от него.

— Ты…

— Ушла от него. Бросила.

Я кивнул — скорее по привычке, а не потому, что понял.

— Ты… что ты…

— Не беспокойся, я не собираюсь переезжать к тебе. Но из-за бури было невозможно найти гостиницу. — Она отпила еще сока и посмотрела на меня поверх стакана. — Я собиралась подождать пару дней, но, если хочешь, могу начать обзванивать гостиницы прямо сейчас.

— Нет… Я… Не нужно, — пробормотал я.

Клэр кивнула. Пошла на кухню, поставила стакан в мойку и замерла у окна, очень прямая, напряженная.

— Что случилось? — спросил я. Она покачала головой, но не обернулась. — Можешь оставаться, сколько нужно… сколько хочешь.

— Так как? — тихо спросила она. — Сколько нужно или сколько хочу?

— Как угодно.

Она кивнула, наблюдая, как пласт снега соскальзывает с крыши дома напротив и падает, рассыпаясь алмазами.

— Все разваливается, — сказала она.

Днем Клэр ушла погулять, не предложив составить ей компанию, а я отправился пробежаться по слякоти. После пробежки ботинки отяжелели от воды, а глаза саднило — их приходилось все время щурить. Клэр еще не возвращалась; не было ее и когда я вышел из душа. Я надел джинсы и футболку, открыл ноутбук и блокнот.

Отыскал в Сети телефон Фила Лосанто и застал его дома, в Йорктаун-Хайте. Он только что вернулся после двух суток буксовки на дорогах Северного округа Уэстчестера, где собирал материалы о реагировании округа на бурю, и, по его словам, замерз до посинения. Голос звучал устало и насмешливо.

— Да еще жена прицепилась, потому как у нас единственная в квартале нерасчищенная подъездная дорожка. Господи, дайте мне хоть пепси глотнуть. — На его конце линии было шумно: орали в телевизоре мультяшки, пронзительно выла видеострелялка — дети то ли дрались, то ли играли, а может, для них игра была неотделима от драки и наоборот. Громко ругалась женщина. Я от всей души посочувствовал Филу.

— Несколько лет назад вы написали пару заметок о Джейми Койле.

Фил помедлил. Наверно, нелегко вспоминать в таком шуме.

— Ага, верно, в Пикскилле. Парнишка, который избил продавца из видеосалона. Его посадили.

— И примерно год назад выпустили. Вы что-нибудь помните о нем?

— Достаточно помню. А в чем дело?

— В вашей статье говорилось, что он был спортсменом, эдаким местным героем. Это серьезно — или просто способ подачи материала?

Лосанто фыркнул.