Рыжая племянница лекаря. Книга 3

— Я думал, Эсси меня обманывает! — в отчаянии воскликнул Эдарро, и я вновь поразилась тому, как мало он думает о скорой смерти, и как много — о своем неверии. — Мне казалось, что Лодо подговорил ее выдумать эту сказку для того, чтобы в очередной раз выставить меня безумцем, непочтительным к памяти великого предка! Я неохотно ее слушал и теперь даже не вспомню толком, что именно она говорила — а ведь Эсси рассказывала историю про ведьму каждый раз, как мы оставались вдвоем. Все, что я помню — незваная гостья тайно проникла во дворец, просила места при дворе, сулила дядюшке-королю золотые горы и могущество, а он посмеялся и ответил, что получит все это и без помощи колдунов-попрошаек. Когда чародейка разгневалась, он объявил, что ни один колдун не сумеет навредить роду Виллейма. Она вскинула руки, закричала страшные слова, и на миг покои озарила яркая вспышка. Когда Эсси открыла глаза, то увидела, что чародейка лежит на полу, и лишь глухо стонет, не в силах подняться. Его Величество позвал кого-то из доверенных слуг и приказал вышвырнуть просительницу из дворца. А жалкая, поверженная ведьма в ответ поклялась, что вернется и король еще горько пожалеет о том, как обошелся с ней. Но прошло много лет, и никто не слышал о ней, жизнь при дворе шла своим чередом. Даже Эсси перестала бояться, а я только уверился в том, что она выдумала эту историю или увидела во сне.

— Что ж, — Хорвек, казалось, остался доволен услышанным. — Госпожа чародейка сдержала свое слово. Простым смертным свойственно забывать, как короток срок их жизни и как быстро летят годы. Что такое пять, десять лет для колдуньи, желающей мести? Для колдуньи, чей век исчисляется сотнями лет, а не десятками? Быть может, обойдись король с ней чуть учтивее, она бы забыла об Астолано и нашла себе иное пристанище. Но если здесь дерзнули над ней насмехаться… Конечно же, она вернулась, как только восстановила свои силы. И ее изворотливый ум нашел лазейку, через которую можно подобраться к неуязвимым потомкам короля Виллейма. Лодо — ваша кровь, он убьет любого из вас и станет королем. Королем, не имеющим своей воли.

— Но… — я наморщила лоб, пытаясь понять, в чем изъян рассуждений Хорвека. — Но как она могла знать, что Лодо так сильно полюбит девушку, которую повстречает на берегу? Да, она была красивой, но разве одного этого достаточно?

Тут я неожиданно для самой себя покраснела, подумав, что эти слова можно истолковать так, будто я вновь пытаюсь поставить себя выше госпожи Вейдены, красоту которой украла ведьма для своих чар, и заявить свои права на принца Лодо — а ведь об этом я давно уже не помышляла! Воспоминания о герцоге с некоторых пор не заставляли биться мое сердце быстрее.

— Ты права, Йель, — согласился Хорвек, не подав и виду, что заметил мое смятение. — Госпожа чародейка, ступив на путь мести, не могла полагаться на столь непостоянное чувство, как сердечная привязанность. Думаю, она воспользовалась любовным приворотом или же какими-либо иными любовными чарами, заставляющими испытывать настоящую одержимость.

— Но разве она могла? — я покосилась на безмолвного Эдарро, который жадно вслушивался в каждое наше слово. — Если потомки короля Виллейма защищены от колдовства…

— Вот потому-то я и говорю, что ум рыжей ведьмы необычайно изворотлив, — в голосе Хорвека слышалось что-то похожее на восхищение. — Она разгадала особенность этой защиты в тот миг, когда едва не погибла от чар, которыми собиралась убить короля. Вспомни, что о говорил старый разбойник о клятве Белой Ведьмы. Защитные чары отражают злую волю врагов королевского рода, и тот, кто занес нож над грудью потомка Виллейма, пронзит свое собственное сердце. Бесспорно, любовь тоже способна нанести раны, но они по большей части бескровны и невидимы, и некоторым даровано умение идти к цели, не обращая внимания на сердечную боль. Не каждый рискнет подвергнуть себя такому испытанию, но госпожа чародейка решила, что оно того стоит, и что веления ее холодного ума окажутся сильнее велений околдованного ею же самой сердца.

— Любовные чары, которые она наслала на Лодо, подействовали и на нее саму? — почему-то это откровение показалось мне едва ли не самым ужасным изо всех. — Она знала, что полюбит его, но верила, что это не сумеет ее остановить?

— Одержимость местью у таких созданий куда сильнее, чем одержимость любовью, — Хорвек задумчиво водил пальцем по лезвию своего кинжала-когтя. — Рыжая ведьма была уверена, что любовные чары не сломят ее волю и не помешают ей идти к цели. Не в первый раз ей пришлось превозмогать боль, чтобы получить желаемое. Но в Астолано колдунье пришлось нелегко… Чтобы решиться на такое, нужно уметь ненавидеть очень сильно.

Хриплый вздох Эдарро показался мне оглушительным — затянувшееся молчание указывало на то, что время слов прошло.

— Нам пора, — тихо и спокойно промолвил Хорвек, подняв голову к бледнеющему ночному небу. — Ночь на исходе, а день — не время для пустых разговоров о прошлом. Днем нужно изменять настоящее...