Рыжая племянница лекаря. Книга 3

Неведомое существо продолжало перебирать мои волосы, то напевая, то издавая сочувственные звуки, похожие на щебет птиц. Перед моими приоткрытыми глазами мелькали длинные когтистые пальцы — каждый коготь словно выточен из янтаря! — но я продолжала притворяться, будто крепко сплю. Милость духов следовало принимать учтиво и покорно.

Когда красное рассветное солнце показалось между ветвями деревьев, касания стали все легче и незаметнее, а затем и вовсе превратились в простой ветерок. Ни единого следа не отпечаталось в золе костра, но я знала, что мне не почудилось. Некое создание сжалилось надо мной и всю ночь утешало, как могло — не удивительно ли?.. Мой сон оберегали, меня саму хранили в пути от опасностей и сочувствовали бедам, пусть даже и не понимая, отчего плачет глупое человеческое существо и куда направляется. Остерегаться отныне мне следовало только людей — мир нелюдей изучил Йель, принюхался и ощупал, а затем позволил ей стать своей частью.

Я не была настолько глупа, чтобы не понимать: у этой монеты есть оборотная сторона, и на ней отчеканен знак, делающий меня чужой в человеческом мире. Колдуньи из меня не вышло, и сил не прибавилось, однако люди, отмеченные милостью духов, никогда не смогут жить прежней обычной жизнью. Метка иного народца невидима, но чуют ее даже сущие болваны, пусть даже объяснить свой страх не могут.

Что ж, оставалось утешаться тем, что мир людей и без того относился к рыжей Йель не слишком-то доброжелательно.

Холмистую равнину, согреваемую лучами почти весеннего солнца, называли Подгорным Краем, а само королевство именовалось Кардуэлом. Восточные пределы равнины, оставшиеся за моей спиной, очерчивались зубчатой синеватой полосой, и я часто оглядывалась на нее, не в силах отогнать мысли о Хорвеке. Где-то там, далеко в горах, он подгонял своего коня, торопясь до наступления сумерек найти безопасное место для ночлега, укрыться от непогоды и горной нечисти. Я же могла не спешить: Подгорный Край был местом обжитым — за каждой рощей пряталась деревушка, где можно было попроситься на ночлег и разжиться съестными припасами. Дороги и тропы никогда не бывали безлюдны — взобравшись на холм, я хорошо видела, кого повстречаю на своем пути, и оттого жизнь казалась чуть более простой и ясной. Словно игрушки в руках невидимого кукловода двигались далеко внизу крестьянские повозки, детишки с вязанками хвороста, пешие путешественники в выцветших плащах и всадники — в плащах побогаче. Кто-то направлялся мне навстречу, а кого-то я нагоняла, с трудом пустив свою лошадь вскачь. Все дороги здесь вели к реке, и вскоре я выяснила, что путь мой лежит к городку Эли, где, как мне рассказали, можно уплыть на речном корабле хоть вверх по течению, хоть вниз.

В Подгорном Крае люди знали об окружающем мире куда больше, чем в уединенных горных долинах. Река Ахлоу была известным торговым путем, проходившим по землям сразу нескольких королевств, и прежде чем достигнуть моря, успевала принять в себя сточные воды двух столиц — об этом мне с гордостью рассказали нищие, просившие милостыню у городского храма.

— Лаэгрия, — произнесла я, глядя на них с надеждой. — Вы слыхали о таком королевстве?

— Отчего же не слыхать, — ответил мне старичок, непрерывно чешущий свою бороденку. — Богатые земли к западу от пустошей. Проклятые земли. Не стоит тебе туда ехать.

— Это еще почему? — с настороженностью спросила я, суеверно видевшая в каждом слове дурное предзнаменование.

— А потому, что там творится всякая чертовщина, — нищий рассуждал так важно, точно сами боги поручили ему выносить приговоры чужедальним королевствам. — Виданное ли дело — воевать с демонами в наши-то времена?! Разве не слыхала ты, что на них напали целые полчища чудищ, которые выбрались не иначе как из преисподней? Верный знак того, что в тех краях живут одни нечестивцы и безбожники!

— Так разве в этом вина королевства? — рассуждения старика показались мне весьма обидными для Лаэгрии. — И зачем порочить его жителей эдакими измышлениями? Никто в здравом уме не призывает на свои головы смерть и беду!

— Оно-то так, — для виду согласился нищий, но по лицу его было видно, что мнения своего он не сменит. — Однако в благословенном нашем Кардуэлле такого не случалось, равно как и в Хоке, добром соседе Подгорного Края, что ниже по течению. И я скажу так, что в королевствах, где каждый достойный мещанин жертвует в храмы к каждому празднику не менее полукроны, бесам делать нечего. Спроси любого, благочестивы ли кардуэльцы, и тебе ответят, что в этом деле сравнятся с ними разве что славные хокцы! Оттого-то в этих краях не видали ни духа, ни призрака уж лет сто!

Усомниться в исключительных добродетелях местных жителей вслух я не посмела, но с некоторым злорадством подумала, что вскоре гордиться им будет нечем: каждый заброшенный колодец окажется набит духами под завязку, не говоря уже про подпола, погреба и склепы. Нищий тем временем смотрел на меня все с большим подозрением, а затем осведомился, из каких краев я родом.