Рыжая птица удачи

— Сам? — зелёные глаза потемнели. — Когда ты сорвался там, у Дэна, я поняла. Ты был дезориентирован и совершенно сбит с толку. Но теперь, после всего — опять сам?!

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Он старался говорить спокойно. Ей придётся это принять. Он не умеет иначе, он стал тем, кем стал только потому, что не полагался ни на кого, потому что не боялся решать и делать. И менять он ничего не будет!

— Ты прозрел лишь физически. В остальном ты слеп, как и был. Ты ничего не чувствуешь, ничего!

Ничего не чувствую? Как ты такое могла…

— Ты упёртый, до мозга костей упёртый баран! Ты так ничего и не понял!

Девушка махнула рукой и рванулась к выходу, но Павел успел заметить слёзы в её глазах, и тут его словно ударило.

Господи, что ж я делаю…

В мгновение ока он оказался позади неё, прижал к себе, преодолевая лёгкое сопротивление. Левой рукой осторожно запрокинул её голову и поцеловал.

Ну да, баран. Но ты же любишь меня, правда? Не злись, любимая моя.

— Не злись, — выдохнул он между поцелуями.

— Если с тобой ещё что-нибудь случится, я… я не знаю…

На секунду ему показалось, что это уже было. Он держал её в своих объятиях, там, на Земле, на её маленькой уютной кухне, а она дрожала в его руках, и он думал о ней то же самое, сам внутренне содрогаясь от запоздалого страха за неё. «Если с тобой что-нибудь случится»… Она боится за него. К этому нужно привыкать — на свете появился человек, которому он нужен и который боится его потерять. Перед кем он теперь отвечает за себя и свою жизнь.

Павел медленно развернул Нику к себе и заглянул в глаза.

— Я постараюсь, милая. Я обещаю, я просто не могу так сразу. Я обещаю…

Ради тебя я на всё готов.

* * *

Владимир Аристов сидел в своей лаборатории, в кресле перед длинным столом. Приборы были уже выключены, рабочий день окончен, сотрудников он отпустил. Он уже собирался выключать все приборы и сам уходить, как вдруг пискнул сигнал вызова голографона. Аристов включил экран.

— Привет, Володя, — сказал Ревнёв. — Ты сейчас очень занят?

— Добрый вечер, Андрей. Да нет, уже собирался уходить.

— Отлично. Зайди ко мне, как вернёшься, надо поговорить.

Ревнёв поджидал его в кабинете с открытыми дверями.

— Тебе надо съездить на Второй материк, срочно, — с порога заявил он. — Надо проверить, наконец, что там творится. У меня очень нехорошее ощущение.

Аристов присел к столу напротив Ревнёва. Тот потер виски.

— Ты что-то нашёл? Чёрную бухгалтерию?

Ревнёв поднял на него взгляд и запоздало усмехнулся.

— Мой бывший лучший друг, — язвительно произнёс он, — не стал бы держать чёрную бухгалтерию в доме. Нет, это другое. Ты не посмотришь одну диаграмму?

Аристов присел к столу, и Ревнёв включил перед ним отдельный монитор.

— Смотри. Вот это — вес добытых неоний. А здесь — сырьё для производства. А вот тут — нечто непонятное.

— Погоди… — Аристов всматривался в цифры.

Ему трудно было включиться в процесс с ходу, и он медленно вникал в каждое число на мониторе. Аристов сам в своё время участвовал в разработке технологии производства — Ревнёв об этом помнил, потому и позвал его для консультации.

По всему выходило, что отходов от производства уничтожалось процентов на шестьдесят меньше, чем должно было по плану. Кому могли понадобиться отработанные водоросли?

— Твое появление на производстве не должно вызвать никаких подозрений, в отличие от моего, — решительно подвёл черту Ревнёв. — Да, так будет лучше всего.

На следующий день Андрей мерил широкими шагами свой кабинет. Сотни вопросов и подозрений крутились в его голове, но ярче всего на данный момент было чувство досады. На самого себя, на собственную глупость и доверчивость. Наивный, он думал, что Орест явился манной небесной. И действительно, с тех пор как тот вновь появился на Каджеро, дела пошли в гору. Сафари заиграло новыми красками, наладился сбыт «Анадиомены». Сафари-то заиграло — покрасило всё в красный цвет. А косметика… Почему свободолюбивый, даже властолюбивый Орест вернулся? Он же так старался вырваться из-под опеки «Артемиды» и его, Андрея опеки. Почему согласился играть роль второй скрипки? Да потому что — не второй, потому что он никогда не сдавал своих позиций. Даже не собирался. Открытие неонии — вот что на самом деле привлекло его внимание, вот почему он объявился. И почему это раньше не пришло ему в голову — это же яснее ясного, это не совпадение!

Тот молодой ненормальный биолог, прорвавшийся к нему вскоре после запуска первой линии «Анадиомены». «Ваша косметика производит отходы пострашнее ядерных». Он тогда просмотрел данные и отмахнулся. Отходы есть отходы — достаточно их правильно утилизировать, и никого не подпускать. Да, никого. Кроме старых друзей…

Володя вернулся в особняк только к вечеру. Уставший и мрачный, он сразу прошёл к Андрею, отказавшись от ужина.

— Предприятие Кледнера свёрнуто, — с порога бухнул он.

Андрей молча пригласил его присесть.

— Вся мало-мальски ценная аппаратура вывезена, людей там тоже не оказалось.

— Ты хочешь сказать…