Рыжая тень

— Вень… Ну извини… я был не прав.

— Я тоже. Капитан из тебя паршивый.

«Искренность чуть выше двадцати трех процентов. Он вроде как бы не врет, не хочет обмануть, но… Он не верит в то, что говорит. Тогда зачем говорит?»

«Люди так часто делают — говорят то, во что не верят сами. По разным причинам. Доктор сейчас просто обижен, вот и пытается обидеть в ответ. А что может быть обидней, чем когда старый друг считает тебя… хм… киборгом? И это друг. Обидеть вообще только друг и может, причем близкий. Какую бы гадость про тебя ни сказал человек посторонний или враг — ты не обидишься. Разозлишься, возмутишься, расстроишься — может быть, но не обидишься. Обидно бывает, только если друг… Ну, короче, бывает. С людьми».

С людьми. Ну да…

«Маша, я был…»

И что дальше? «… не прав, извини»? Ты уже видел, как это работает. Вернее, как не работает. Никак не работает. Капитан пытался, именно этими словами. И что? И ничего.

Значит, это неправильные слова. Нужны другие.

«Маша, я…»

«Придурок? Я знаю. Ладно, проехали».

«Придурок. Да».

«Не расстраивайся. Это обычно проходит. Со временем».

Глава 35 Хобби

— А что вы обо мне думаете — мне все равно.

Последняя фраза была стопроцентным враньем, Дэн понял это раньше, чем ее произнес. Но капитан человек. У людей нет встроенных детекторов лжи, а эти люди еще и имеют странную нелогичную привычку верить всем на слово. Хорошо, что капитан человек, а ехидное хихиканье Маши видно только самому Дэну. Плохо, что соврать оказалось неожиданно трудно, даже горло перехватило и захотелось откашляться. Кашель — хорошая маскировка. Для всего.

Дэну не было все равно, что они о нем думают, эти странные люди. И особенно — капитан. Давно уже не было. Иначе не полез бы со своими советами, не подсел бы к столу в ответ на тоскливое: «Чаю хочешь?» Вообще из каюты бы не вышел.

Зачем? Ведь опасности больше не было.

После того как разозленному до предела капитану так не вовремя (вернее, как раз очень вовремя!) под горячую руку подвернулся Владимир со своими претензиями по поводу слишком много времени проводящей на корабле Полины и поучениями о том, на что надлежит тратить молодость приличным людям. И спровоцировал взрыв. И заставил капитана вспомнить, на что тот потратил свою молодость, и по всем правилам космодесанта взять руководителя научной экспедиции в болевой захват и припечатать мордой и недоеденным бутербродом прямо в рифленую переборку со словами: «А водить грузовики — просто мое хобби, ясно?»

После всего этого опасности уже не было.

Агрессивность капитана снизилась несильно, зато поменяла вектор полярности и опять была направлена на него самого. И даже: «Киборг в белом халате!» — вслед удиравшему с корабля Владимиру он кинул скорее по инерции. Самое страшное в его понимании ругательство, наверное, — а агрессивность снова упала.

А потом он вернулся за стол. Но чай пить не стал. Просто сел. Вздохнул. Поставил на столешницу локти, вцепился пальцами в волосы. Подергал. Опустил голову. Сцепил пальцы в замок и уткнулся в них лбом. И замер.

Маша транслировала картинку с камеры напрямую, без экранов. И не комментировала. Капитан тоже молчал, просто сидел. Дэн ждал, стоя у двери в своей каюте, хотя и не мог сказать, чего именно ждет.

Ничего не происходило.

Через девять минут сорок две секунды Дэн потянул створку в сторону и шагнул в коридор. Остановился, не зная, что собирается делать дальше, — просто оставаться в каюте и ждать непонятно чего стало уже невозможно. Он не старался быть бесшумным, наоборот. Капитан поднял голову, обернулся на шорох. Буркнул ворчливо:

— Да не бойся ты, заходи…

Помолчал еще немного и вдруг спросил:

— Чаю хочешь?

И вот это «Чаю хочешь?» дернуло не хуже хозяйского приказа. И даже не потому, что капитан предложил первый раз, просто интонация.

Люди странные. Опасности нет. Раздражающих факторов нет, кроме самого Дэна. Даже Владимир ушел. У капитана нет повреждений, угрожающих жизни или здоровью. Вообще нет повреждений, если уж на то пошло. А голос такой, что Дэн сам не понял, как оказался сидящим за столом, напротив капитана, лицом к лицу.

Капитан смотрел в свой чай, крутя в нем ложечкой с размеренностью киборга. Почему-то Дэну казалось, что чашки он не видит. Да и пить вряд ли будет — чай давно остыл, а он любит очень горячий. Большая полулитровая кружка доктора стояла левее. Наверное, капитан так уставился на собственную чашку, чтобы случайно не наткнуться взглядом на нее.

Дэн налил себе чаю, взял из вазочки печенье — нет ничего удобнее чая с печеньем, если надо чем-то занять руки. Ни на капитана, ни на кружку доктора он тоже старательно не смотрел.

Надо сказать. Обязательно надо. Нельзя просто так сидеть, раз уж решился. Хотя это и глупо, люди не любят тех, кто дает непрошенные советы. Да и нелогично это, нелогично и нерационально: пытаться помочь самому опасному на корабле человеку, у которого к тому же нет повреждений и опасности для жизни и здоровья которого тоже вроде бы нет.