Рыжее знамя упрямства

— Короче так, — прервал ее Корнеич. — Вы приняли решение не приветствовать конференцию. Причина известна. Аида Матвеевна и Феликс Борисович заявили, что в этом случае вас не возьмут в лагерь. Они у нас главное, штатное начальство. За это проголосовали и члены совета: Смугина, Завьялов, Губавина, Шагалова. То есть большинство. Дело обстоит таким образом: вы или барабаните пятнадцатого на открытии конференции, или вместо лагеря сидите в городе. Постановка вопроса ясна?

— Уж куда яснее, — сразу сказал Игорь. Сделал вперед полшага, оглядел семерых. Те слегка улыбались. Почти одинаково. Они знали друг друга. Только Полинка Верховская не улыбалась, глаза были распахнуты. Рыжик переглянулся со Словко: «А ты? Поедешь?» «Да ты что!» — глазами ответил Словко, и, видимо, в душе у Рыжика наступило полное спокойствие.

Игорь Нессонов, человек с немалым литературным опытом, то есть умеющий строить фразы, проговорил тоном телеведущего:

— Аида Матвеевна. Сама постановка вопроса оскорбительна для нас. Я думаю, вы должны не настаивать на своем, а извиниться перед барабанщиками. И больше никогда не заставлять нас делать то, что мы считаем неправильным.

— Какая наглость, — величественно произнесла Аида.

— С чьей стороны? — осведомился Игорь.

— Мальчишка! — совсем не академически воскликнул Толкунов.

— Феликс Борисович… — сказал Корнеич.

Полинка вдруг заплакала.

— Ты что, Полиночка, нагнулась к ней Ксеня. — Ну его этот лагерь, зато мы вместе…

— Я не из-за лагеря, — всхлипнула она. — А потому, что несправедливо… Мы из-за Тёмы, а они…

— У вас еще есть возможность пересмотреть решение, — заявила Аида.

— Ага, сейчас, — отозвался Мастер и Маргарита, и его нестерпимо рыжие волосы в свете яркого окна полыхнули, как флаг на мачте.

— Обдумайте все-таки, — вдруг похожим на Аидин голосом предложила Ольга Шагалова. — До конца совета еще есть время.

— Обязательно обдумаем, — пообещала Ксеня. — И дадим письменный ответ, Мультик нарисует. Большую дулю.

— Между прочим, я ухожу из твоего экипажа, Шагалова, — сказал Мультик, Ваня Лавочкин.

— Подумаешь, — надменно отозвалась Ольга.

— Кажется, ситуация предельно ясна, — заметил Кинтель. — Можно прикрывать это… что называется советом.

— У нас есть еще вопросы, — возразила Аида.

Корнеич попросил барабанщиков:

— Братцы, подождите нас в каминном зале, не разбегайтесь…

Те, сломав шеренгу, шумно покинули кают-компанию.

— Ну, какие вопросы? — нетерпеливо качнулся Кинтель. — У меня мало времени, куча личных дел. Я, между прочим, скоро, может быть, женюсь.

— Поздравляем, — сказал Корнеич. — Давно пора.

— Это не относится к делу, — сообщила Аида. — Мы должны сейчас разобраться с экипажами яхт. Нессоновы не едут, значит, две яхты остались без командиров. Надо определиться с составом экипажей, потому что там, на Еловом озере…

— На Тортиловом пруду, — вставил Кинтель.

— …Там, на Еловом озере были запланированы соревнования парусников с участием ребят из других отрядов. И надо заранее расписать, каким рулевым теперь подотчетны яхты.

— Какие яхты? — сказал Корнеич.

2

С полминуты Корнеич и Аида смотрели друг на друга. Она — медленно догадываясь, в какую лужу села, он — с полным спокойствием.

— Вы что же! Хотите сказать, что…

— Я хочу сказать вот что… — Корнеич, слегка припадая на протез, отошел к телефону. — Школа РОСТО? Капитана первого ранга Соломина, пожалуйста… И тем не менее. Это очень срочно, скажите, что звонит Вострецов… Дима!.. Нет, о статье потом. Дело вот в чем. Пожалуйста, прямо сейчас позвони на базу и передай Поморцеву и вахтенным, чтобы никого ни при каких обстоятельствах не подпускали к нашим судам без присутствия меня или Дани Рафалова. Ни-ко-го, невзирая ни на какие полномочия… Да, именно в этом дело… Спасибо, Каперанг. До связи.

Корнеич медленно вернулся к столу. Глянул на Толкуновых. Развел руками:

— Се ля ви, господа…

— Вы что… — Аида начала наливаться клубничным соком. А Феликс нервно снял очки.

— А что я? — сказал Корнеич, слегка поморщился и сел к столу (ясно, что заболела нога). — Я не вправе доверять суда флотилии кому угодно. А рулевых с правами у вас осталось крайне мало.

— Это почему же?! — еще не понимая, взвинтилась Аида. — Не будет лишь двоих!

— Вы забыли, что Янов тоже рулевой, командир «Барабанщика». А кроме того… — Корнеич вопросительно посмотрел на Словко.

— Смешно думать, что я поеду, — с удовольствием сказал Словко.

— И я, — зевнул Кирилл Инаков.

— И я, — потянулся на стуле Равиль Сегаев.

Аида с паникой в глазах посмотрела на мужа.

— Вам не кажется, господа, что это шантаж? — осведомился Толкунов (ну, прямо как мать Рыжика при первом разговоре с Корнеичем!).

— Нам кажется, что это солидарность с обиженными ребятами, — разъяснил ему Корнеич. — Не правда ли, капитаны?

Те светски наклонили головы.