Рыжее знамя упрямства

— Не-а, не решится, — мотнул головой Леша Янов, не самый старший из всех, но всегда рассуждающий умно. — Аида охмурила уже многих.

— Это спорный вопрос, — возразил Корнеич. — Но… в любом случае будет еще больший раскол отряда. Разброд умов. А это все-таки наш отряд. И понимаете, братцы… сломать легко, а потом склеивать… Не пришлось бы все с начала.

— Владик Казанцев, когда узнает, тоже не поедет, — сказал Сережка Гольденбаум. — Могу хоть об чем спорить.

— И вообще им там будет хуже, чем нам, — заявила Ксеня (а Словко поймал себя на том, что смотрит на нее внимательно, и забегал глазами по стенам).

— Хуже, не хуже, но не пропадем, — пообещал Корнеич. — Поставим свой лагерь. Где-нибудь в устье Орловки, как раньше.

— Ура, — сказал Мастер и Маргарита.

Кирилл вспомнил:

— Мне это прошлогоднее «Лето у костра» вообще не понравилось. Толпа такая. Соберутся в круг сто человек, обнимутся и давай голосить: «В флибустьерском дальнем синем море бригантина поднимает паруса»… А спросишь, так никто бригантину от катамарана отличить не может…

— «Юнги бригантины» могут, — возразил Игорь. — Чего зря говорить, там есть классные ребята.

— Там да, — кивнул Кирилл. — Да и вообще… Но эта вечная суета, какие-то тесты, анкеты, распорядки, не продохнуть… А вместо гонок ползанье по Тортилову болоту. Шверты вязнут в иле…

— Хорошо, что кечи не повезут, — сказал Равиль. — Раздолбали бы их оба по дороге.

— А общий сбор — дело бесполезное, — сообщил Игорь. — Пусть отряд хоть как проголосовал бы, мы бы все равно не поехали, пока Аида не извинится перед барабанщиками. А она ведь не будет…

— И не надо, — решила маленькая Полинка Верховская.

Чрезвычайные обстоятельства

1

Рапиры и снаряжение фехтовальщиков Аида не оставила, хотя обещала. Отряд уехал в лагерь семнадцатого числа, а на следующий день, в понедельник, Словко, Корнеич, Нессоновы и Рыжик пришли в штаб, чтобы увезти оттуда клинки, маски и нагрудники на базу. Ничего этого в мастерской не оказалось. Барабанов тоже. Корнеич скрипнул зубами.

— Наверно, что-то осталось в знаменной, — сказал Игорь. — Давайте отдерем печать.

— Дело не хитрое, — отозвался Корнеич. — Да ведь они только этого и ждут. Чтобы затеять скандал… И кабы знать, что оружие действительно там, но, скорее всего, они прихватили его с собой, до последнего клиночка.

— Попробуй дозвониться до Аиды, — предложил Словко. Корнеич, поминая всю нечистую силу, достал мобильник. И… дозвонился, хотя связь с поселком Скальная Гряда, в окрестностях которого располагался пансионат «Ветеран», была паршивая. Аида сказала, что фехтовальным снаряжением занимался Феликс Борисович, но его сейчас в лагере нет, он уехал в департамент по делам молодежи, где должен выйти на… Корнеич плюнул и нажал отбой.

— Ладно, что-нибудь придумаем, — сказал он. — Поставим вигвамы, понаделаем луков, устроим стрелковый турнир вместо мушкетерского. Будем вести индейскую жизнь, не заскучаем…

Дело в том, что было решено уже: барабанщики и все, кто не поехал в Скальную Гряду, уйдут на кечах в дальний конец озера, к впадению речки Орловки и устроят там свой маленький лагерь. Поживут неделю в походных условиях…

— Завтра мне надо сходить на кече к устью, посмотреть, в порядке ли наше прежнее место. И повидать кое-кого, — сообщил Корнеич. — И Олег Петрович просится со мной, говорит, что целую вечность не ходил под парусом… Словко, пойдешь на руле? Кирилл и Равиль завтра заняты…

А Словко что? Он всегда готов. Подскочил даже: ура!

— Только надо еще матроса. Выбери сам, — решил Корнеич. И Словко увидел умоляющие глаза Рыжика.

— Пусть Рыжик идет! Он умеет на кливере и стакселе, мы с ним тогда на «Зюйде» первыми пришли… — И Словко глянул на Нессоновых: «Вы не обидитесь?» Ксеня понимающе сказала:

— Нам бы тоже хотелось, только завтра мы не можем. Дома куча всяких дел…

— Ага… — вздохнул Игорь…

Вышли в десять часов. Дуло как по заказу: ровно, с умеренным напором. Ветер был южный, теплый, пахнущий далеким смолистым лесом. Словко сидел на корме. В левой руке бизань-шкот, в правой колено румпеля. Московкин попросил у Корнеича гика-шкот, сказал, что хочет вспомнить: как это управляют главным парусом. Вспомнил хорошо, делал все как надо… А довольный Корнеич устроился в кокпите на пайолах, спиной привалился к передней переборке, вытянул вдоль швертового колодца протез. Поднял лицо и жмурился, глядя в зенит. Там висели белые клочки облаков.

«Зюйд» бежал как по ниточке. В левый борт иногда ударяли гребешки мелкой зыби, изредка бросали в Рыжика искристые брызги, тот радостно ойкал.

В руках у Рыжика были два шкота — от кливера и стакселя. Он старательно следил, чтобы оба треугольника не заполаскивали, но и не были перетянуты. Мог бы вообще-то задать шкоты на утки, но, видимо, ему нравилось играть ими, как вожжами норовистой лошадки. Сидел Рыжик впереди, слева от мачты, верхом на неширокой палубе левого борта — одна нога в кокпите, недалеко от плеча Корнеича, другая — снаружи, чиркает пальцами по гребешкам.

— Рыжик, какой курс и галс?! — окликнул матроса рулевой Словко.