Рыжее знамя упрямства

Словко и Рыжик выбрались из воды. Растянулись на травке с пунцовыми шариками клевера. Солнце сразу воткнуло им в спины горячие лучи. Словко дотянулся, взял из травы свой мобильник. Мелкие цифры на дисплее показывали, что скоро полдень…

Рыжик разглядывал стрекозу: она невозмутимо устроилась у него под носом на торчащей из клевера тростинке. Словко решил проверить: а вдруг все же есть связь с деревней Полухино? Однако английский голос закурлыкал извинительные объяснения: нет, мол, зоны покрытия. Словко сел, повесил мобильник со шнурком на шею. И в это время по тропинке из березняка вышел незнакомый человек.

2

Впрочем, не совсем незнакомый. Словко вспомнил, что где-то видел его — кругловатого, с полным лицом и в то же время с этакой спортивной подтянутостью. А Рыжик узнал сразу:

— Ой, здрасте… Виктор Максимович…

Подполковник Смолянцев (правда, был он и сейчас в пестрой рубахе и «гражданских» брюках) коротко поклонился всем и отдельно Олегу Петровичу. Лицо его было озабоченным, но все же на миг появилась улыбка.

— Добрый день. Вот не ожидал встретить знакомых. Может быть, в этом судьба и спасение?..

— От чего же вас следует спасать? — сдержанно осведомился Московкин. Сделал вежливое движение, будто хочет подняться, но остался сидеть. Виктор Максимович снова коротко поклонился ему:

— Подполковник Смолянцев… Я немного знаком вот с этим мальчиком, подобрал его на дороге и доставил к вам на водную станцию… Кажется, юнгу зовут Рыжик…

— А, наслышан, — сказал Московкин и все-таки встал. — Меня зовут Олег Петрович.

Словко подумал, что Московкин рядом с подполковником выглядит очень пожилым. В самом деле, готовый пенсионер. Но держался директор детдома прямо.

— Вы, очевидно, наставник этих юных мореходов? — спросил Виктор Максимович и уже не улыбался.

— Я пассажир на судне этих юных мореходов. А наставник ушел в Полухино и вернется примерно через час.

— Как-кая д-досада! — Виктор Максимович совсем не по-офицерски хлопнул себя по бедрам.

— А можно поинтересоваться, что случилось? — Московкин с вежливым интересом снял очки.

— Случилась беда, — с горькой доверительностью, — сообщил подполковник Смолянцев. — Я ехал с дачи на электричке. Моя машина, на которой я в прошлый раз доставил юнгу Рыжика на водную станцию, на ремонте, вот и пришлось. А на станции Авдеевка, недалеко отсюда, авария, товарняк съехал с рельсов, поезда встали. А мне через час надо быть в городе, важнейшее дело. Я и кинулся сюда, подумал, что найду кого-нибудь с моторкой, попрошу. Это наиболее короткий путь… Люди ведь должны помогать друг другу… не так ли, Рыжик?

Рыжик быстро глянул на Словко и опустил глаза.

Московкин сказал:

— У нас, к сожалению, не моторка…

— Да, но у вас паруса. За час могли бы добраться.

— Это в самом лучшем случае, — объяснил Словко. — Но мы все равно не можем, пока не вернется Даниил Корнеевич…

— А у него нет мобильника? Можно было бы позвонить, объяснить… — Лицо Виктора Максимовича стало умоляющим.

— Мобильник есть, связи нет, — сказал Словко. Он ощущал тяжкую зависимость от этого человека. Вернее, от необходимости помочь ему. Потому что… ну, куда денешься, когда девятый пункт в уставе «Эспады» такой: «Если я увижу человека в беде, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь этому человеку». Это были не пустые слова. В уставе отряда вообще не было пустых слов. Он не сочинялся на заседании совета, а складывался в течение тридцати лет. Можно сказать, «был написан слезами и кровью». И уж Словко-то, пришедший во флотилию дошкольником, знал это лучше многих…

К тому же, этот Виктор Максимович, подполковник Смолянцев, совсем недавно очень помог Рыжику…

И Рыжик сейчас молча, но с понятной мыслью смотрел на Словко…

Виктор Максимович вдруг проговорил, словно глотая комок:

— Я… это… мог бы заплатить…

Это он зря, конечно. Чушь какая! Но… возможно, из-за отчаяния?

Олег Петрович посмотрел на Словко, но сказал Смолянцеву, сухо так:

— Насколько я знаю, флотилия «Эспада» не занимается извозом. А что касается помощи… сейчас это решает капитан Словуцкий.

Вот так! Хочешь, не хочешь, а решай… Потому что он теперь действительно командир судна… А что скажет Корнеич, когда Словко уведет яхту, не дождавшись его?.. А что он скажет, когда узнает, что капитан Словуцкий мог помочь кому-то и не помог?

И что скажет Рыжик…

И что сказал бы Жек! Да нет, ничего бы он не сказал. Только смотрел бы…

— У вас самом деле беда? — насупленно спросил Словко.

— Да… Это долго объяснять, но можно сказать, что решается моя судьба…

Словко тихо сказал Московкину.

— Я могу с воды позвонить Корнеичу. У Ивана Константиновича есть моторка, Корнеич может вернуться на ней…

— Смотри… — слегка развел руками Олег Петрович.

— Но вам придется пойти со мной. Я не управлюсь с бизанью, рулем и гротом.

— О чем разговор!

Далее капитан Словутский действовал уже по-командирски. Он взял из кокпита надувной жилет Корнеича и протянул Смолянцеву:

— Наденьте, пожалуйста.

— А?.. Да, конечно… — Жилет оказался тесноват. — А это обязательно?

— Это совершенно обязательно, — сказал Словко.

— Есть, — кивнул подполковник.